Блокада. Запах смерти

Сухаренко Алексей Иванович

Старший лейтенант с некоторым удивлением посмотрел на майора, словно хотел напомнить ему, кто именно сейчас приедет, но сдержался.

– Убита же девушка, которая проживала с ним под одной крышей, – после ухода дежурного пояснил Петраков Солудеву, видя, что его реакция немногим отличается от реакции старшего лейтенанта.

– Так-то оно так, но… – Выражение лица у Виктора осталось пессимистичным.

Через пять минут в райотдел вошел Семен Иванович.

– Где мои жена и дочь? – с порога раздраженным тоном спросил он у дежурного. – Почему вы их не

отпускаете домой? Вы что, их задержали?

– Нет, что вы, Семен Иванович, – испуганно зачастил дежурный, – просто мы дожидались, пока их опросят сотрудники из управления.

– Кто такие? – поинтересовался Брюжалов, поравнявшись с Солудевым и Петраковым. Когда оперативники представились, строго в упор посмотрел на Петракова: – Вы в чем-то подозреваете моих родных?

– Нет, – ответил майор.

– Тогда почему они еще здесь? – возмутился Брюжалов.

– Мы не хотели отпускать женщин одних, – соврал Петраков, – решили дождаться вас, чтобы вы сами доставили домой. Они перенесли сегодня немало.

– Это меняет дело, – успокоился Семен Иванович. – Где они?

Его проводили к жене и дочери, сидевшим возле кабинета. Те, увидев главу семьи, бросились к нему, наперебой рассказывая о кошмарном происшествии.

– Давайте подождем до дома, – принялся успокаивать их отец, направляясь вместе с семьей к выходу.

– Подождите, Семен Иванович! – окликнул его Петраков. – Вам придется ненадолго задержаться и дать показания.

– Мне? – удивленно, с угрожающей ноткой в голосе произнес заместитель председателя ленгорисполкома.

– А что тут здесь удивительного? – как можно мягче заговорил Петраков. – Убита девушка, которая проживала с вами в одной квартире…

– Не со мной, а с моей семьей, – перебил Брюжалов. – Жену и дочь вы уже допросили, я ничего существенного добавить не смогу.

«Что-то тут не так, – промелькнуло у опытного оперативника. – Он так отреагировал, словно заранее подготовился».

– Мне очень неприятно, но я должен выполнить эту формальность, – пояснил Петраков.

– Подождите меня, – раздраженно бросил жене и дочери Семен Иванович, всем своим видом показывая желание побыстрей отвязаться от настырного оперативника.

– Семен Иванович, вы знали погибшую до того, как она пришла к вам жить? – задал первый вопрос Петраков.

– Ну, может быть, пару раз видел ее, когда она к дочери моей приходила, – как можно равнодушнее, чтобы не выдать своего волнения, ответил Брюжалов.

– А ее родителей?

– Нет, с врагами народа не знаюсь, – вызывающе ответил Брюжалов.

– У вас не было ссор с погибшей? – последовал неприятный для него вопрос.

– Какие ссоры, майор? – вопросом на вопрос ответил опрашиваемый. – Что мне с ней было делить?

– И все-таки ответьте, – настаивал Петраков.

– Нет! – едва сдерживаясь, отчеканил Брюжалов.

Алексей Матвеевич задумался. Ему показалось, что он упустил какую-то мимолетную догадку.

– Послушайте, майор, а не тот ли вы офицер милиции, что придирался к накладным склада неприкосновенного эвакуационного

запаса и пытался допросить сотрудников исполкома, и меня в их числе? – вдруг спросил Брюжалов.

– Да, именно я занимался проверкой, которую мне поручило начальство, – недовольно ответил Петраков.

– У вас, значит, всегда активность проявляется не в том направлении, – кольнул его Брюжалов.

– Как знать, в том или не том, – не сдержался Петраков. – Только если бы мне не чинили препятствий, наверняка я смог бы предотвратить убийство вашего сотрудника Серебрицкого.

– На что вы намекаете? – повысил голос Семен Иванович. – Вы разве не знаете, что Серебрицкого убили уголовники.

– На моей памяти это уже не первый случай, когда убили человека, ответственного за хранение продуктов, – вспомнил недавнее прошлое майор, – и потом всегда оказывалось, что убийство всегда было связано с огромными расхищениями социалистической собственности.

– У вас еще есть вопросы ко мне? – Семен Иванович посмотрел на часы, намекая, что продолжать диалог у него нет ни времени, ни желания.

Алексей Матвеевич встал, показывая, что беседа закончена.

– Распишитесь, – протянул он протокол.

Брюжалов нетерпеливо расписался.

– Надеюсь, вы не только в продуктовых вопросах стараетесь разбираться, но и в раскрытии убийства Веры такое же усердие проявите, – решил уколоть напоследок неприятного для себя собеседника Брюжалов.

– Можете не сомневаться, – усмехнулся оперативник. – Кстати, мы уже нашли квартиру, где произошло убийство.

– Так в чем же дело? Арестуйте убийцу, – прищурился Брюжалов. – Кто-то же там проживает.

– Проживал, – поправил его Петраков. – Прежний жилец, Христофоров Бронислав Петрович, в данное время квартирует в неустановленном месте.

– Кто?! – вырвалось у Семена Ивановича.

– Христофоров. А что вы так эмоционально отреагировали? – удивился его реакции Петраков. – Вы знаете этого человека?

– Да, кто ж его не знает! Любой культурный человек, который бывал до войны в театре, прекрасно знает эту фамилию, – быстро нашелся Семен Иванович.

– А у меня к нему есть несколько личных вопросов, – пробормотал оперативник.

После ухода Брюжалова Алексея Петракова не покидало смутное ощущение: он что-то упустил в беседе, причем очень важное. Однако, как ни старался понять, что именно, анализируя разговор с ним, подсказки так и не нашел.

С самого утра Нецецкого вызвал к себе обер-лейтеннант Шнип и, налив старому вору коньяку, предложил выпить за победу Германии. Это было странно, но Дед не подал вида, тем более что предложенный коньяк был весьма хорош, а провозглашенный тост нельзя было игнорировать. Затем Григорий Иванович стал рассказывать об агентурной сети в осажденном городе и о ее деятельности, о том, как удачно используются подростки, с чьей помощью доставленная группой Христофорова типография наводнила Ленинград немецкими листовками, и что теперь она начала печатать поддельные продуктовые талоны.