Блокада. Знаменитый роман-эпопея в одном томе
Шрифт:
Королев прошел к следующей двери, обитой коричневым дерматином, Звягинцев — следом за ним.
И в этой комнате плавали клубы табачного дыма. В простенке между окнами за столом сидел человек средних лет в спецовке. На столе рядом с телефонами лежал автомат.
— Ну, что там стряслось, Максимыч, зачем тебя вызывали? — настороженно спросил он.
— Дело есть, Петр Васильевич. Вот майору наши огневые точки и позиции надо показать. А тебя Козин просил срочно проверить по цехам боеготовность. Люсю сажай
— Ребята говорили, Васнецов приезжал: машину его видели, — снижая голос, сказал Петр Васильевич.
— Я его не застал.
— Темнишь?
— Этого еще не хватало, — резко ответил Королев. — Сказано тебе: проверь готовность, пошли ребят проверить посты. Те, что… на крайний случай. Понял?
— Понял.
— Ну, я пошел, — сказал Королев.
— Постой, Максимыч, тут тебе из проходной звонили минут двадцать назад. Ждет там тебя кто-то.
Королев недоуменно пожал плечами, снял трубку одного из телефонов:
— Главную проходную!.. Королев из парткома говорит. Кто там меня вызывал?..
Неожиданно лицо Королева изменилось, глубокие морщины расправились, брови чуть приподнялись.
— Верка, ты?! — удивленно проговорил он.
Звягинцев вздрогнул и напрягся, услышав это имя.
А Королев ворчливо-ласково сказал в трубку:
— Выпороть тебя за это надо! Ладно, жди, сейчас буду. — Он повесил трубку, повернулся к Звягинцеву: — Верка там, в проходной… видишь, какое дело… Ты знаешь, что она вернулась? Партизаны вывели.
— Я знаю, — ответил Звягинцев. — Мне Павел Максимович рассказал.
— Давай-ка, майор, подъедем к проходной вместе. Сейчас… — он посмотрел на часы, — сорок пятого. Несколько минут потратим, не больше, — сказал Королев, точно извиняясь.
— Я… может быть, я подожду вас здесь? — нерешительно предложил Звягинцев.
— А чего ждать? Все равно по территории поедем, посмотришь и то, что тебе нужно. И для нее радость будет тебя встретить. Поехали…
Звягинцев увидел Веру в открытую дверь проходной. Она была в расстегнутом ватнике, надетом поверх гимнастерки, в короткой юбке и сапогах.
Может быть, потому, что проходная освещалась мертвенным светом двух покрытых синей краской лампочек, лицо Веры показалось Звягинцеву очень бледным, исхудавшим.
Ему хотелось броситься к ней, опережая Королева… Но он безвольно остановился у дверей проходной, чувствуя, что не в состоянии сделать больше ни шага.
— Ты зачем здесь? Кто тебе разрешил? — громко говорил Королев дочери. Но в голосе его, несмотря на строгие интонации, звучала радость.
— К нам вчера раненых привезли с передовой, прошел слух, что вблизи завода уже бои идут, — тихо сказала Вера.
— Глупости они говорят, твои раненые, панику разводят! — рассердился Королев. —
Он притянул Веру к себе, обнял.
— Как же ты, дочка?.. — пробормотал он дрогнувшим от волнения голосом. — Как же ты до завода-то добралась?
— А у меня пропуск есть на хождение в ночное время по всему городу. Нам ведь и на спасательные работы выезжать приходится, — торопливо говорила Вера. — На попутной полуторке добралась, мне на полсуток отпуск в госпитале дали… Ну, чтобы отдохнуть… Третью ночь не спим, раненые все поступают, поступают…
Только тут Вера заметила неподвижно стоявшего на пороге Звягинцева.
— Алеша! — вскрикнула она, и в голосе ее слились удивление и радость.
Королев оглянулся и сказал с добродушной улыбкой:
— Вот и еще сюрприз, Алексей собственной персоной. Заводским стал, на подмогу прислали.
Вера подбежала к Звягинцеву, притянула его к себе, поцеловала.
Алексей растерялся, мысли его смешались, он порывисто обнял Веру, но тут же смущенно опустил руки. Они были не одни. Две женщины-охранницы с любопытством наблюдали за этой сценой, отец стоял рядом.
— Здравствуй, Вера, — проговорил Алексей сдавленным голосом. — Ну… как ты?
Но Вера точно не слышала его вопроса.
— Алеша, милый, — радостно говорила она, — значит, и ты в Ленинграде? Да? Почему же не позвонил, не разыскал меня?
— Ранен он был, твой Алеша, — пробурчал Королев, — только вчера в город прибыл — и сразу к нам.
— Так я это знаю, помню, тогда, в лесу, — закивала головой Вера. — Ну а сейчас-то здоров?
— Да, здоров, совсем здоров, — как-то механически отвечал Звягинцев, не отрывая от нее глаз.
— А я в госпитале сейчас работаю, там и живу, на Выборгской, я сейчас тебе адрес запишу, будешь в городе — зайдешь, непременно зайди, Алеша! У тебя есть на чем записать? — торопливо говорила Вера.
Непослушными пальцами Звягинцев расстегнул нагрудный карман гимнастерки, вытащил блокнот и карандаш. Она черкнула несколько строк, сама вложила блокнот ему обратно в карман, застегнула пуговку и нежно пригладила топорщащийся клапан кармана.
В проходную с улицы вошли несколько рабочих, на ходу вынимая из спецовок и ватников пропуска.
— Вышли бы вы на улицу, не мешали бы людям проходить! — почему-то ворчливо проговорил Королев.
Звягинцев нерешительно посмотрел на Веру.
— Давайте, давайте, проходная маленькая, людям дорогу загораживаете, нечего тут толкаться! — настаивал Королев, хотя они никому не мешали.
Вера первой вышла на улицу, Звягинцев — за ней.
В этот ранний утренний час здесь было тихо. Баррикады по обе стороны виадука казались безлюдными, но Звягинцев теперь хорошо знал, сколь обманчиво это впечатление.