Блонди и Медведь

Волкова Виктория Борисовна

Морщусь от боли и, едва переведя дыхание, вылетаю за несносной девицей. Добегаю до стандарта, оккупированного Блонди, и изо всех сил стучу кулаком в дверь.

– Открой! Мы не договорили!

– Это какой-то ужас! Сколько можно? – распахивается дверь соседнего номера. – Я на всех сайтах отзывы оставлю. Дурдом, а не отель. А сейчас полицию вызову! И собственникам сообщу. Пусть знают, кого пускают! – выговаривает мне толстая тетка в махровом халате и с синими патчами под глазами. Тот еще видок!

Восставшие из ада отдыхают.

– Извините, – пряча улыбку, бормочу я. Ретируясь в первый попавшийся коридор. Пройдя до конца, спускаюсь вниз, на рецепцию. Из окна холла наблюдаю, как от крыльца отъезжает на Крузаке Фалькон, и за малым не выбегаю следом. Всечь бы ему по щщам.

Стоял, вытирал слезки, сука! Звали его сюда.

«А выходит, звали», – сжимаю до боли челюсти. Милена сама пригласила. А я повел себя как дурак. И веду. Люблю ее. Как увидел их вдвоем, чуть не сдох. Стоят посреди бара, за ручки держатся.

«Ты зачем мне все сердце надрываешь?» – мысленно обращаюсь к Милене. Ответа не последует. Я знаю!

«Господи! Если ты есть, дай мне знак, что делать?» – поднимаю глаза к потолку. Упираюсь взглядом в темные декоративные балки. Душу рвет в клочья от отчаяния.

Блин, Милена! Что ты творишь, девочка?

– Отследи по камерам, куда пошла Милена Андреевна, – даю указание Власу. И мне пофиг на ухмылки за спиной, на сплетни и разговоры. Ясен пень, за нами с Блонди весь персонал наблюдает. Лука пока молчит, сукин кот, но обязательно выскажется. – Где она? – теряя терпение, рявкаю в трубку.

– Где-то в холле, – неопределенно бросает мой начальник СБ.

– Выяснить и доложить, – рычу я.

А сам неторопливо иду в бар. Спиртное в номере я давно не держу. Но сейчас мне надо выпить. Надраться в хлам и уснуть. А потом утром решить, как быть дальше. Может, стоит отпустить Милену? Нафиг такие страдания, если она не ценит. И не любит…

«Вот что ей ночью делать в холле? Какого сюда потащилась?» – раздраженно мажу взглядом по закрытым бутикам, а потом натыкаюсь на знакомую фигурку, маячащую у залитой светом витрины круглосуточной аптеки.

«Опять температура поднялась? Надо Блонди передать микстуры Алисы. А я не подумал!» – корю себя, неспешно входя внутрь, и замираю на месте, глядя, как моя девочка покупает не дурацкие антибиотики, а тест на беременность.

Тест!

Твою ж мать!

Губы сами растягиваются в улыбке. В горле застревает ком. Девчонку сегодня рвало, а я не догадался. Вот же валенок! Беременность. Да я теперь Блонди все что угодно простить готов.

– А-а, это ты, – вскидывается она, пряча тест в карман толстовки. – Боишься, что сбегу? – роняет с вызовом. Никак не хочет мириться.

– Теперь, я думаю, ты никуда не денешься, – в запале киваю

на карман. Намекаю, будто знаю маленький секрет моей Блонди.

– Да ну, – мотает головой она. – Ты думаешь, меня что-то может остановить?

Хочется обнять ее, нашептать на ушко нежностей, унести наверх и заняться любовью на свежих простынях. Хочется почувствовать ее всю и не отпускать больше никогда. Но проклятая гордость поднимает голову, мозги туманит ревность, а в висках стучат молотки.

– От Фалькона залетела, девочка? Беги-беги. Он еще недалеко уехал, – выпаливаю зло.

И тут же мне по морде прилетает пощечина.

«Блонди, ну ты даешь!» – чуть ли не ржу в голос. Ясен пень, ребенок мой. Иначе бы так не вызверилась бы.

– Пошел вон, Беров, – презрительно роняет она и, словно королева, с высоко поднятой головой важно шагает к выходу.

Вижу, как на лице нашего провизора Евы появляется дикое изумление. Она уходит в подсобку, наклонив голову. Прячет улыбку, что ли?

Выхожу из аптеки, потирая щеку. И смотрю вслед Блонди. Девчонка резво бежит через весь холл и скрывается на лестнице.

– Не беги, пожалуйста, – надиктовываю сообщение. – Я тебя сегодня точно догонять не стану. Нам обоим нужно выдохнуть. И спокойно поговорить. Завтра с утра. Часов в десять к тебе зайду. Договорились?

Но меня, как обычно, игнорируют. Только серые галочки в мессенджере загораются синим. Прослушала. Все мои сообщения прослушала, но не ответила. Коза такая. Характер показывает.

«Да пусть показывает. Лишь бы любила», – задумчиво смотрю в собственное отражение в зеркальной колонне. А по щеке уже расползается красное пятно.

Хорошо приложилась так. Любя.

– Милена Андреевна уже у себя в номере, – важно докладывает мне Влас.

– Хорошо. Приставь к двери охрану, – рычу не сдерживаясь. Прохожу через холл, кошусь на рабочих, убирающих елку и новогодние украшения. Электронным ключом открываю дверь, ведущую в частные апартаменты отеля. Но, не дойдя до своего номера, сворачиваю к брату.

Тот, развалившись в кресле, смотрит по телеку футбольный матч. Лениво тянет виски из толстого стакана и переводит на меня изумленный взгляд.

– Тебе Фалькон всек?

– Нет, Милена зарядила, – усмехаюсь довольно.

– Это такой новый вид нежностей? – не скрывая сарказма, осведомляется брат.

– Ну, я ее разозлил. Она и залепила. Правильно сделала, – вздыхая как пацан, потираю щеку.

Нехотя глазею на аскетичный интерьер гостиной. Серое на сером. Да я бы чокнулся!

– Ну что, бро? Может, в аниматоры запишешься? – усмехается криво Лука. – Весь отель наблюдает за вашей Санта-Барбарой. Я слышал, народ между собой уже спорит на деньги…