Блондинка для Волка

Дало Лайа

— Твой блохастый волк! — оскаленная морда, волчьи глаза, едва сдерживаемая трансформация, а во мне будто щелкнул выключатель.

«Твой блохастый волк» — три слова, три волшебных слова, возможно, значащие намного больше тех, что я всегда мечтала услышать. Наша зависимость обоюдна, вот что я всегда упускала, а может быть сознательно игнорировала, страшась принять правду.

Да, выбор сделали за меня, но может он не так уж и плох?

Глава 18. Сейчас. Неприятные

неожиданности

«Нет ничего лучше секса после ссоры» — полный идиотизм. Для меня близость всегда ассоциировалась с доверием, допуск в НАСТОЛЬКО личную зону не может предполагать иного. А между тем с Андреем у нас всегда секс после ссоры, но это мне ничуть не мешает. Уже не мешает.

Разомлевшая, довольная жизнью в целом и волчьей заразой в частности, я уснула крепко и сладко, укрывшись не столько одеялом, сколько объятьями некоторых, позабыв про все свои метания и страхи. Тем тревожней стало на душе от телефонного звонка, раздавшегося всего через пару часов.

— Да. Слушаю, — отрывистые ответы ликана спокойствия не добавили. — Понял, выезжаю.

А вот это совсем страшно.

Поцелуй в плечо, потом в шею и со стоном соскочил с постели.

— Мне нужно уехать. Ненадолго.

Это я уже поняла.

— Лаборатория?

Андрей, поколебавшись кивнул:

— Удалось взять след, мне нужно быть там. Их нужно поймать.

И обезвредить. Договаривать не было нужды и так понятно, что вечно жить затворниками в лесной глуши не получится. Хоть и неожиданно очень хочется. Проблему моей безопасности, и не только нужно решать.

Вместо ответа потянулась за еще одним поцелуем, который мне незамедлительно выдали, а потом немножко увлеклись…

— Черт, Леся, если я сейчас не уйду, то могу запороть всю операцию… — и взгляд с надеждой, мол, «останови, я потом все исправлю», но я, внезапно, стала сознательной.

Он, действительно, должен быть там. Если все так, как я думаю, то звездец вселенского масштаба только начинается, а значит, чем больше сорняков удастся прополоть, тем выше вероятность… выжить.

— Иди, — легонько оттолкнула, — я никуда не денусь.

— Точно? — и такой взгляд, что аж дух захватило.

Впервые он так открыт. Впервые в нем столько неуверенности, столько сомнений. Да уж, заслужила, нечего сказать.

— Точно, — киваю и откидываюсь на подушки. — Тем более, что я не против отдохнуть.

Самодовольная ухмылка тут же стирает всякие проблески совести на волчьей морде. Ну еще бы! Дорвался. Хотя, чего уж там — я была совершенно не против, а очень даже за. Всеми частями тела, которые были несказанно рады получить свою долю ласк и нежности.

Уф, да, лучше бы ему побыстрее уйти, а то есть риск, что его голая задница спровоцирует меня на новые подвиги. Хорошая такая задница, крепкая, подтянутая…

Укусить бы…

— Леся, твой взгляд во мне сейчас дыру прожжет. Или «флаг» поднимет.

Поднимет? Так он уже, мне и с постели это хорошо видно.

— Леся… — и так беспомощно, что я отчетливо понимаю — да, власть моя над ним безгранична.

Значит, я обязана отпустить.

— Все, нет меня, — честно укрылась одеялом с головой, только чтобы не видеть одевающегося ликана.

Лучше бы он раздевался…

Через несколько минут меня на мгновение вытащили из убежища, быстро чмокнули в нос, явно страшась попасть в зависимость губ и свалили на первой космической не только из спальни, но и из дома, оставляя меня на растерзание подушкам и все тому же одеяло.

В плену сна я пробыла до позднего обеда. Валялась бы и дальше ни о чем не думая, но желудок настойчиво напомнил, что одной любовью сыт не будешь.

Ночное бдение и мысленные метания при свете дня уже не казались столь… подавляющими. «Твой блохастый волк». Оказывается, мне так мало нужно для счастья — всего лишь понимание того, что он тоже мой, что это взаимно.

И все же вопросы остались, множество вопросов, на которые Андрей если и дал ответ, то очень уклончивый.

Мне нужно было поговорить с Кариной. О тете я не забывала все это время, на как-то на фоне личного звездеца тревога о ней отошла на второй план. Может я и эгоистка, но завет бортпроводников помню точно — «сперва наденьте кислородную маску на себя, потом на ребенка». Я никому не смогу помочь, если сама окажусь в заднице. С задницей я более или менее разобралась, дальше дело Топольского, Альфа он или где? Вот пусть и крошит врагов в капусту, а я вспомню, что на этом свете у меня есть еще кто-то близкий.

Кстати, странно, что она сама не оборвала мне телефон… Ан, нет, оборвала. Тишина со стороны Карины объяснялась просто — аккумулятор на телефоне сел незнамо как давно, что я исправила первым делом. Как только экран включился на меня посыпались уведомления о пропущенных и эсэмэски.

«Со мной все хорошо, была временно вне зоны доступа»

«Дорогая, не могу до тебя дозвониться, напиши, как освободишься»

«Ты где? Все в порядке?»

«Почему не отвечаешь? Я тревожусь!»

«Тебя нет дома, где ты?!»

«Олеся, ты жива?!»

«ОЛЕСЯ, ОТВЕТЬ! Нам нужно поговорить!»

Последние сообщения состояли сплошь из восклицательных знаков и капслока, Карина явно нервничала, что немудрено, учитывая ситуацию. Не успела я дочитать последний текст, как телефон завибрировал от входящего звонка:

— Карина, со мной все хорошо! — с ходу вместо приветствия.

— Слава богу! Я так испугалась! Олеся, деточка, ты дома? — и голос такой тревожный.

— Нет, тетя, я… — почему запнулась, словно что-то не давало произнести фразу до конца.