Блондинка-рабыня

Чейни Питер

— Буду рад. Если не возражаешь, я приеду в три часа.

Грингалл не возражал, и разговор закончился. Каллаган нажал кнопку звонка к Эффи. Когда она вошла, он извлек из бумажника двадцать десятифунтовых бумажек.

— Когда ты пойдешь завтракать, Эффи, купи для меня какое-нибудь ювелирное изделие. Что-нибудь действительно красивое, и с бриллиантами. Это лучше всего поискать на Бонд-стрит. Можешь истратить все.

Она взяла деньги.

— Это для женщины?

Он заметил, что у нее сегодня глаза совсем зеленые и она особенно тщательно одета.

— Да,

Эффи. И для очень красивой женщины.

Когда она уже шла к двери, Каллаган вдруг сказал:

— Тебе идет твой новый пояс, Эффи. Очень удачный выбор.

Она повернулась к нему.

— Я знаю, что ты замечаешь многое. — Эффи улыбнулась. — Но я не думала, что ты настолько наблюдателен. Впрочем, ты прав… Я вчера купила новый пояс. Рада, что он тебе нравится.

Каллаган усмехнулся.

— А я рад, что тебя это радует, Эффи.

— Спасибо, мистер Каллаган. — Он уловил в ее глазах злой блеск. — Я не думала, что вас интересует моя фигура.

— Ты будешь удивлена еще больше, — пробормотал Каллаган, когда за ней закрылась дверь.

Грингалл стоял у окна и с удовольствием дымил короткой трубкой, когда вошел Филдс.

— Есть что-нибудь? — спросил инспектор.

— Кое-что, сэр. Я посылал вчера двух детективов в «Капер». Взял их из дивизиона «К», чтобы их не узнали. Там были кое-какие разговоры о Ривертоне. Пара ребят знает его.

— Да? — сказал Грингалл, не отрываясь от окна. — Это странно.

— Почему? — удивился сержант.

— Держу пари, этот молодой Ривертон никогда не посещал «Капер». Да и зачем? Это не место для него и ему подобных.

Филдс повесил шляпу и сел за свой стол.

— Был бы рад, если это действительно так, сэр. Туда тянется ниточка. Братец Генни торгует наркотиками уже много лет. Мы дважды ловили его на этом. Один раз в двадцать четвертом году, другой — в тридцать пятом. Последние два года он стал дьявольски осторожен.

Грингалл кивнул. Потом подошел к своему столу и сел. Он начал выбивать трубку и чистить ее заколкой для волос, которую стащил у миссис Грингалл.

— Ну и что же они нашли? — наконец спросил он.

— Этот Генни знает, что Ривертон надоел Рафано, — ответил Филдс. — Очевидно, Азельда Диксон иногда болтала об этом с Генни. Она как раз одна из тех женщин, которые увивались за Ривертоном.

— Что она говорит? Вы видели ее?

— Сегодня я займусь ею. Она живет в Корт-Мэншнз, на Слоун-стрит. Очень дорогая квартира. Я оставил ее в покое, поскольку вы предупреждали, что с ней надо быть осторожным. Против нее ничего нет: считается, что она живет на собственные доходы. Легко возбудимая женщина…

— Все женщины из ночных клубов легко возбуждаются, — заметил Грингалл. — Если бы не это, им там нечего было бы делать. Когда вы увидите ее?

— Утром я был у нее, но ее еще не было дома. Вчера вечером она ушла и не возвращалась. Ночной портье думает, что она, может быть, накачалась наркотиками. Он говорит, что с ней такое случается, и тогда ее не бывает день-два.

Грингалл

кивнул.

— Подождите до завтра и позвоните туда. Если она вернется, я сам пойду к ней. Если нет, надо узнать, где она. Мы должны ее найти. Я хочу с ней поговорить.

— Хорошо, сэр. Есть что-нибудь еще?

— Да. Я хочу знать, что делал молодой Ривертон в субботу днем и вечером до поездки в Фаллтон. Вы нашли, где он жил? Что это за тайна с его адресом?

— Это не тайна, сэр. Он сначала жил на Уэлбек-стрит. Выехал оттуда четыре месяца назад и продал всю обстановку. Отличная была обстановка. Потом — в меблированных комнатах на Мортимер-стрит. Платил три гинеи в неделю и прожил только пять недель. Затем снимал в течение двух недель комнату в Сент-Джон-Акадия-роуд у двух старых дам. Он никогда не получал писем и не оставлял своего адреса при переезде. Восемь недель — на Виктория-стрит. А где он жил после этого, я так и не нашел. Это немного странно…

— Чертовски странно, — сказал Грингалл. — Я хочу это узнать. А также что он делал в субботу — это важно. И как он попал в Фаллтон. Вы беседовали с железнодорожниками?

— Да, но это ничего не дало. Он мог доехать поездом до Баллингтона, или Свансдайна, или любого другого места, а оттуда — на автобусе до Фаллтона. Но никто из железнодорожников не видел его. Он мог приехать автобусом с Грин-Лайн. Или воспользоваться попутной машиной.

— Все это очень интересно, — с иронией заметил Грингалл. — Он мог и прилететь туда на воздушном шаре или прийти пешком. Надо узнать, как он попал туда. — Он помолчал немного. — В три часа придет Каллаган. Я не хочу, чтобы он видел вас здесь. Он сказал, что хочет просить у меня совета. — Он выразительно посмотрел на Филдса. Тот улыбнулся. — Немного удачи — и я кое-что получу, Я знаю умение Каллагана задавать вопросы.

Филдс встал.

— Пойду поговорю с экспертами по баллистике. Они изучают пулю, пущенную Ривертоном.

— Это мысль, — одобрил Грингалл. — Возвращайтесь через час.

Филдс ушел, а Грингалл взялся за журнал.

Было десять минут четвертого, когда Каллаган появился в кабинете Грингалла. Инспектор заметил, что Каллаган как будто чем-то недоволен. Но этот факт его не удивил: он знал, что тот хороший актер.

Грингалл открыл ящик стола и достал коробку с сигаретами. Предложив Каллагану кресло, он придвинул к нему сигареты.

— Вы прекрасно одеты, Слим, — начал он с комплимента.

— Жаль, что не могу чувствовать себя так же, — отозвался Каллаган.

— А что случилось? Вы же знаете, что нам не стоит разговаривать о деле Ривертона. Мы с вами находимся по разные стороны забора, но вы слишком опытный человек, чтобы я говорил вам то, что вы хотите от меня услышать. Я ни о чем не спрашиваю.

Каллаган кивнул. Он взял сигарету и закурил. Потом откинулся на спинку кресла и посмотрел на Грингалла.

— Я знаю все это. Но не хочу попасть в неприятное положение, тем более испортить дело вам.