Блондинка с подбитым глазом
Шрифт:
– И что дальше?
– спросил Мейсон.
– Дальше? Я совершила свою главную ошибку. Я схватила его за отвороты пиджака и хотела вытолкнуть из комнаты.
– А он что?
– Вырвался, развернулся и встал лицом ко мне. До конца жизни не забуду его взгляда - холодного, расчетливого, мстительного. Я понятия не имела, что он сделает, но его взгляд меня поразил. В нем была холодная жестокость, старательно продуманная подлость. "Не хочешь по-хорошему, произнес он, - тогда на!" И он ударил меня - умышленно, профессионально.
– Вы упали?
– Уселась, - ответила она.
– Я увидела все звезды разом, ноги подо мной подогнулись и, когда я пришла в себя, то сидела на полу, а комната кружилась у меня перед
– И что вы сделали?
– Я была ошеломлена и во мне все кипело. В этом хлыще есть что-то такое, от чего мурашки ползут по коже. К тому же, женщина всегда теряется, когда ее ударит мужчина. Я пошла в ванную и стала прикладывать себе холодные примочки на глаз. Через минутку я заметила, что замочила всю одежду, закрылась на ключ, разделась и долго сидела в теплой ванне. Я хотела дать отдохнуть ногам, ужасно болевшим после этого марша. И все время я делала себе компрессы. Через каких-то полчаса я почувствовала себя лучше, выбралась из ванны, вытерлась, надела халатик и эти туфли, потому что забыла взять в ванную тапки. В этот момент я вспомнила, что у меня все еще нет сумочки. Я снова разозлилась.
– И что вы предприняли?
– Побежала в комнату миссис Бартслер, постучала.
– Она не спала?
– Нет, сидела и разговаривала с Карлом. Она подошла к двери и смерила меня таким взглядом, как будто увидела глисту посреди торжественно накрытого стола. Она сказала: "Я как раз разговаривала с Карлом. Мы думаем, как с вами поступить". "Я так же думаю, - выпалила я, - как поступить с Карлом. Я думала, ваш сын джентльмен, но убедилась, что под внешним лоском, привитым вами, скрывается отвратительное чудовище".
– Как она это восприняла?
– Высокомерно посмотрела на меня и спросила: "О чем вы говорите?". Тогда я рассказала ей, как он сперва подбирался ко мне, а потом избил меня. На что она прямо в глаза обвинила меня во лжи и заявила, что Карл поймал меня на краже и что я бросилась на него, чтобы отобрать вещественное доказательство.
– Поймал вас на краже?!
– воскликнул Мейсон.
– Вот так! Вы знаете, что он сделал? Он отнес своей матери мою сумку и достал оттуда какую-то бижутерию, которую она искала весь день. Я думаю, что он заранее подстроил это, чтобы обвинить меня в краже, если я не поддамся ему.
– Очаровательный молодой человек, ничего не скажешь, - заметил Мейсон.
Она горько рассмеялась.
– Я была так ошеломлена, что у меня язык отнялся. Тогда Карл процедил, с этой своей искусственной дикцией: "Ты знаешь, мама, может, было бы нужно обыскать ее комнату, прежде чем уволить ее?"
– И что дальше?
– Они пошли в мою комнату, а когда я хотела войти за ними, миссис Бартслер захлопнула дверь у меня перед носом.
– А вы что сделали?
– Я сбежала вниз, чтобы поговорить с мистером Бартслером, но услышала голос той женщины, ну, что прихрамывала. На вешалке висело мое манто, поэтому я надела его и хотела подождать в библиотеке, пока освободится мистер Бартслер, как вдруг дверь открылась. Я не хотела, чтобы меня видели с подбитым глазом, поэтому спряталась в стенном шкафу. Я хотела переждать, пока дорога освободится. Я сидела минут пять или десять, но как раз в тот момент, когда я набралась храбрости и вылезла из шкафа, открылись другие двери и мистер Бартслер и мистер Гленмор вышли, провожая пожилую женщину. Я была перед ними и, пока шла, они могли видеть только мою спину. Поэтому я не останавливалась до тех пор, пока не дошла до выхода. Тогда я вышла, сбежала по ступеням вниз и двинулась по улице. Я решила, что позвоню Милдред, моей подруге, с которой я живу и попрошу ее, чтобы она взяла мою машину и приехала за мной. Но, конечно, у меня не было с собой денег на телефон. Я была близка
– И как вы поступили?
– Конечно, я могла позвонить администратору, вытащить ее из постели и попросить, чтобы она открыла мне дверь квартиры своим ключом. Но администратор очень суровая женщина, а я в этой одежде, да еще с подбитым глазом... Я чувствовала себя ужасно, была близка к истерике... Я прошла на автобусную станцию и просидела там всю эту проклятую ночь. Я выклянчила пять центов у какого-то доброжелательного господина и звонила домой каждый час. Но никто не отвечал. И до сих пор не отвечает. Я чувствовала себя совершенно беспомощной. Мне казалось, что все смотрят только на меня. Я слышала о вас, но мне понадобилось много часов, чтобы решиться придти сюда в таком виде. Я чувствовала, что все ближе к истерике, поэтому наконец решилась пойти. Знаю, знаю, я не могла сделать всего хуже, даже если бы хотела... Меня подозревают в краже и получается так, что я сбежала и... и...
– Делла, - спросил Мейсон, - ты не могла бы немного заняться Дианой?
– Конечно, - ответила Делла и улыбнулась, чтобы подбодрить девушку. Думаю, что могла бы одолжить что-нибудь подходящее для того, чтобы вы оделись, пока не возьмете свои вещи. И вы, наверное, что-нибудь поели бы?
– Вы все очень... милы, - сказала Диана Рэджис.
– Но я думаю, что могла бы...
И вдруг она съехала на пол.
Двумя быстрыми шагами Мейсон оказался рядом с беспомощной девушкой. Вместе с Деллой Стрит он поднял ее и снова усадил в большое, обитое кожей кресло. Он встретил полный упрека взгляд Деллы.
– Ты прекрасно знаешь, что это не мой профиль, Делла, - сказал он, словно извиняясь.
– Меня интересуют убийства, неразгаданные головоломки... Но, если тебе это нужно...
– Я не сказала ни слова, - ответила Делла с улыбкой.
– Нет, не сказала.
Диана Рэджис шевельнулась в кресле, открыла глаза.
– Ох, извините, - произнесла она, запинаясь от смущения.
– Кажется, я... упала в обморок.
– Все в порядке, - ответил Мейсон.
– Чашка хорошего кофе поставит вас на ноги. А пока вы получите глоточек чего-нибудь покрепче.
Он подошел к полке с книгами, достал толстый том и вынул из-за него бутылку коньяка. Он налил полрюмки и подал Диане. Она поблагодарила его взглядом и выпила. Мейсон взял пустую рюмку, сполоснул ее под краном и, вместе с бутылкой и книгой поставил обратно.
– Теперь лучше?
– спросил он.
– Наверное да. Я ничего не ела... и меня ужасно все это расстроило. Меня впервые ударили по лицу. От этого у меня пропала уверенность в себе. Я потеряла веру в свое умение владеть ситуацией. Извините, что я упала здесь в обморок, господин адвокат. Если бы вы могли как-то сделать, чтобы мне отдали мои вещи и не обвинили в воровстве... Потому что, если они будут настаивать на том, чтобы выставить меня перед всеми воровкой, то я буду защищаться зубами и ногтями, хотя хорошо понимаю, как выглядит дело со стороны.
Мейсон обратился к Делле Стрит:
– Дай ей что-нибудь поесть и одеться. Сделай ей хорошую теплую ванну и присмотри, чтобы она поспала пару часов. Я ухожу.
Он чуть заметно подмигнул Делле.
2
Дом, который искал Мейсон, оказался двухэтажным особняком с белой штукатуркой, расположенный в респектабельном районе. Поставив машину, Мейсон подошел по широкой аллейке к вилле и по полукруглым ступеням поднялся на крыльцо, выложенное красным кирпичом и окруженное кованной железной решеткой. Он нажал на звонок и услышал за дверями мелодичные звуки. Через минуту дверь открыл приземистый мужчина лет сорока. Он внимательно посмотрел на Мейсона карими глазами.