Блондинка с розой в сердце
Шрифт:
Я снял жилет, повесил его на спинку стула — не спускал глаз с лица Арбузова. Взял со стола полотенце.
Арбузов нахмурил брови.
— Это беспредел, легавый, — сказал он. — Это не по закону.
Я кивнул и ответил:
— Полный беспредел, Серый. Тут я с тобой согласен. Но так уж легла карта. У меня карт-бланш на любые действия, Серый. Тут важен только конечный результат. Я его обеспечу, не сомневайся. Кожу с тебя по лоскутку спущу. Медленно и осторожно, чтобы ты не сдох раньше времени. Каждую твою рану я утюгом прижгу. Каждую кость на твоих руках и ногах превращу
Я пожал плечами.
— … Всё остальное значения не имеет. Мне абсолютно наплевать, во что ты превратишься после нашего общения. Свою задачу я тебе обрисовал. В средствах воздействия на тебя я не ограничен. Мне нужно имя человека, заказавшего убийство журналистки Александры Лебедевой. И полная доказуха в придачу к твоим словам. Чтобы я ни на грамм не усомнился в правдивости твоих слов, Серый. Понимаешь?
Я подошёл к Арбузову, скрутил в руках полотенце — Сергей Геннадьевич отпрянул от меня, упёрся затылком в спинку кровати.
— Ничего личного, Серый, как говорят в американских фильмах. Только бизнес. Мой бизнес сейчас — это ты. Времени у меня полно. Потому что киллер уже обезврежен. Заказчик на какое-то время притихнет. Ведь так? Я думаю, у меня есть в запасе примерно неделя. Эта неделя тебе очень не понравится. Понимаешь? Долгая неделя для тебя будет. Но у меня есть не только кнут, Серый. Сечёшь? Ведь существует и пряник.
Я потряс скрученным полотенцем, пока ещё не превращённым в кляп.
Сергей отвёл взгляд от полотенца, поднял на меня глаза.
— Что я получу взамен? — спросил он. — Если…
Арбузов замолчал. Он пристально смотрел мне в лицо.
Я улыбнулся и ответил:
— Ты получишь жизнь, Серый. А ещё я дам тебе несколько часов свободы, прежде чем передам информацию о тебе людям генерала Корецкого. Но свободу получишь только после того, как я узнаю имя заказчика и проверю твои слова. Как ты воспользуешься форой — это уже твоё дело. Если тебя поймают, то ты всего лишь отправишься за решётку. Повод генерал найдёт, не сомневаюсь. Но ты уже не первоходка, Серый. Да и срок ты получишь несерьёзный. Выйдешь через год-два по УДО или по амнистии — ерунда.
Я развёл руками. На стене метнулись в стороны тени. На окне (за кроватью) едва заметно покачнулась тюлевая штора.
Арбузов заскрежетал зубами.
— Что выберешь, Серый? — спросил я.
— Ну и гад же ты… мент, — произнёс Сергей Геннадьевич. — Ладно…
Небо за окном уже почти час как запестрело алыми красками рассвета.
Связанный по рукам и ногам Серый прервал телефонный разговор, откинулся на подушку.
Я положил телефонную трубку на рычаги.
— Сегодня в шесть вечера, — сказал Арбузов, — я встречусь с ним на улице Гончарная, что неподалёку от Московского вокзала. Он будет ждать меня там, около пятого дома. Сам приедет. Так он сказал. Сядет ко мне в машину. Так мы с ним договорились, ты сам всё слышал. Предъявлю ему трофей, если ты мне его принесёшь. Возьму у него деньги. Всё чин чинарём. Сам на это посмотришь. И разойдёмся с тобой краями. Так, мент? Какие ещё доказательства
Серый дёрнулся. Пружины кровати под ним заскрипели.
— Развяжи меня, — сказал он. — Руки затекли. И отлить хочу.
Я покачал головой.
Ответил:
— Потерпишь. До вечера.
Арбузов перебил меня:
— До вечера?! Мы же с тобой добазарились!
Он снова уселся, прижал к груди колени.
— Договорились, — подтвердил я. — Разумеется. Ты поговорил с ним. Молодец. Я тоже своё слово держу: ты ещё жив, как видишь, и даже почти не пострадал. Сразу освободить я тебя не обещал. Или ты забыл? Поэтому сейчас я спеленаю тебя, Серый, как младенца. Чтобы ты не натворил глупостей. Наброшу тебе на шею поводок-петлю, чтобы ты не дёргался. Привяжу его к батарее. Заткну тебе рот полотенцем, чтобы ты не разбудил воплями соседей…
— Какого хрена?! — возмутился Серый. — Я вечером должен быть на Гончарной. Ты разве не этого хотел, мент?
Арбузов встрепенулся, кровать под ним покачнулась.
Я усмехнулся и заявил:
— Ты будешь вечером там, где я тебе скажу. Тихий и спокойный. Как мумия.
Серый заскрежетал зубами снова мотнул головой — заскрипели пружины кровати.
— Так не пойдёт, легавый. Не вариант. Я же согласился! Он придёт. Ты сам слышал.
Я пожал плечами.
Сказал:
— Слышал. Пусть приходит. Мы с тобой его встретим. Вовремя. Ты, Серый, из-за этого сейчас не волнуйся. Помни о нашем уговоре. Важно, что бы он туда вообще явился. Для тебя именно это сейчас имеет значение. Хотя его появление всё равно ничего не докажет. Покупка трофея не свяжет его с заказным убийством. Понимаешь? И не решит наши проблемы. А наши с тобой проблемы, Серый, никуда не делись. Я тебе гарантировал свободу только в обмен на доказательства. Помнишь?
Я ухмыльнулся и сказал:
— Помолчи теперь, Серый. Я кое-куда позвоню. Постараюсь, чтобы заказчик не заподозрил обман.
Арбузов шумно вздохнул, покачал головой.
Я придвинул к себе телефонный аппарат, семь раз крутанул на нём диск. Поднёс к уху трубку. Услышал гудок вызова — он повторился четыре раза, прежде чем я услышал в динамике похожий на кошачье мурлыканье женский голос.
— Алё?
— Здравствуй, Саша, — сказал я. — Узнала?
— Дима? Это ты?
Голос в трубке на этот раз прозвучал громче и бодрее.
— Скажи мне, Саша, — произнёс я, — кто уже знает, что ты вернулась в Ленинград? Кроме меня, разумеется.
— Почему ты об этом спрашиваешь?
— Ответь на мой вопрос. Это важно.
Три секунды я слушал звуки Сашиного дыхания.
— Ну… тот знакомый, который узнал для тебя адрес по номеру телефона. И родители. Всё, больше никто.
— Это точно? — спросил я.
— Точно, — ответила Саша. — Вчера я виделась с мамой. Она мне днём своё печенье привезла. Мы с ней посплетничали пару часов. Я рассказала ей о бабушке. Папы вчера не было дома. Мама говорила, что он сейчас допоздна работает, приезжает домой под утро. Подруга ещё в Сочи с семьёй. На работу, в редакцию, я заеду завтра. Я нарочно главреду не сказала, что вернулась.