Блондинка с розой в сердце
Шрифт:
Он шумно вдохнул и добавил:
— Только она постарше. Её двадцать семь… исполнилось. И волосы… как вы сказали. Она сейчас… в отпуске. А что случилось?
— Ле-бе-де-ва, — произнёс я, словно записывал фамилию на бумагу. — Имя отчество гражданки Лебедевой не подскажете?
— Александра Витальевна.
— Кем вы ей приходитесь?
— Я её начальник. Коллега по работе.
— У гражданки Лебедевой есть семья? — спросил я. — Муж? Дети? Обручальное кольцо мы у неё на пальце не обнаружили. Но пропали и серьги гражданки, которые, по словам проводницы поезда, на покойной при
— Не…
Голос Мишкина сорвался в писк.
Мужчина замолчал. Откашлялся.
— Нет, — сказал он. — Она развелась. Детьми не обзавелась. Она всё собиралась… говорят. Но много работала. Какой ужас. Не могу поверить. У неё родители есть! Сейчас, товарищ капитан, одну секунду: я отыщу их телефонный номер.
Я услышал шуршание, на пару сантиметров отодвинул динамик трубки от уха.
Правильно сделал.
Потому что Мишкин заорал:
— Нашёл! Вот, запишите…
Он продиктовал мне семь цифр — я повторил их вслух, словно проверил, правильно ли их записал.
Я почувствовал, как тёплые пальцы Александры прикоснулись к моей руке.
Лебедева вопросительно вскинула брови — я в ответ покачал головой.
— Товарищ, капитан, — сказал Мишкин. — Отец Сашеньки Лебедевой очень важный человек. Он генерал КГБ. Виталий Максимович Корецкий. Вы… сами ему сообщите? Или хотите, чтобы я…
— Гражданин Мишкин, — сказал я. — По делу найденной в купе поезда неизвестной гражданки возбуждено уголовное дело. Ведутся следственные мероприятия. Личность покойной пока не установлена.
— А когда её установят? Я хотел сказать… быть может, это и не наша Сашенька? Как вы думаете, товарищ капитан?
— Гражданин Мишкин, ничего определённого я вам сейчас не скажу. Личность покойной мы установим в самое ближайшее время. Но только после опознания её родственниками. Как раз с этой целью я вам и позвонил. Сейчас я свяжусь с родителями гражданки Лебедевой, приглашу их на опознание.
— Бедная Саша, — выдохнул Мишкин. — Такая молодая… была.
— Личность покойной пока не установлена, — повторил я. — Гражданин Мишкин, попрошу вас воздержаться от распространения непроверенной информации. Вы меня понимаете?
— Да! Да! Конечно.
— Я обязательно свяжусь с вами снова, если ваше предположение относительно личности жертвы подтвердятся. Скажите, в какое время я найду вас по этому номеру. Это номер вашего домашнего телефона, как я понял.
— Да. Сейчас я дома. Уже собирался на работу. Я тут только утром и ночью. Всё остальное время я в редакции. Товарищ, капитан, у вас есть мой рабочий номер? Запишите.
Мишкин продиктовал мне очередную серию цифр — я повторил и её.
— Лев Харлампиевич, — сказал я, — обязательно свяжусь с вами… если возникнет такая необходимость.
— Конечно, товарищ капитан! — воскликнул Мишкин. — Звоните! Обязательно! Помогу, чем смогу! Ради нашей Сашеньки. Какое горе. Какое горе. Почему сейчас? Кто же теперь работать будет…
Я попрощался с Сашиным начальником, положил трубку.
Посмотрел на Сашу и сказал:
— Ну вот. Для своих коллег по работе ты временно умерла. К телефону сегодня не подходи, сама никому не звони.
— А если они сообщат маме?
—
Лебедева на пару секунд задумалась, затем покачала головой.
— Скорее всего, нет. Не позвонила бы.
Она вдруг снова схватила меня за руку, заглянула мне в глаза и спросила:
— Дима, я действительно выгляжу на двадцать два года? Неужели?
— Сашенька, ты выглядишь, как студентка старшекурсница. Как очень красивая старшекурсница.
Лебедева улыбнулась.
— Спасибо, Дима. Это хороший комплимент. Хоть я и знаю, что ты врёшь. Я-то своё отражение часто вижу. Хотя…
Она скосила глаза в сторону висевшего на стене в прихожей зеркала.
— Студентки-старшекурсницы разными бывают. Тут ты прав. Иные выглядят и постарше, чем я.
Александра вздохнула.
— Дима, а зачем ты позвонил Мишкину? — спросила она. — Считаешь, что он как-то связан с Васильевым?
— Либо Мишкин, либо кто-то другой из твоих коллег, — ответил я. — Ведь просочилось же за стены вашей редакции содержание твоей неопубликованной статьи. Кто-то слил эту информацию Васильеву. Понимаешь? Если, конечно, Арбузов меня не обманул, и заказ на твоё убийство поступил к нему именно от Васильева. Но этот момент мы скоро проясним.
Заметил, что Александра нахмурилась. Я снял жилет, повесил его на крючок рядом с Сашиной сумкой.
— Что дальше? — спросила Саша. — Что будем делать?
— Немного побуду у тебя, — ответил я. — Воспользуюсь твоим гостеприимством.
Положил руки на Сашину талию.
Добавил:
— Ближе к вечеру мне понадобятся твои счастливые серьги.
Глава 19
На улицу Козлова я вернулся даже раньше, чем обещал Сергею Арбузову. Сытый, довольный, пропахший Сашиными духами. Нашёл своего пленника лежащим на кровати под окном в том же положении, в каком я оставил его утром. Серый в моё отсутствие не воспользовался возможностью: не затянул петлю у себя на шее. Он осыпал меня грубыми, но красочными эпитетами, едва только я вынул у него изо рта полотенце-кляп. Я отметил: что угрозы в мой адрес Арбузов благоразумно попридержал.
Высказывания Серого я пропустил мимо ушей. Распеленал Арбузова, снял капроновую петлю с его шеи, разрезал верёвки на его руках и ногах. Позволил Сергею Геннадьевичу привести себя в относительный порядок… под присмотром дула моего пистолета. Серый нарядился в клетчатую рубаху с короткими рукавами и в серые мешковатые штаны. Вслед за ним я спустился во двор к автомобилю. Шли мы медленно: Серый с видимым трудом переставлял травмированную при падении из вагона поезда левую ногу.
Подошли к бежевому «Москвич-2140» — я вручил Арбузову ключ от автомобиля. Серый уселся на водительское кресло. Я примостился у него за спиной на диван для пассажиров. Стволом ПМ прикоснулся к затылку Арбузова. Напомнил Серому, что контролирую каждое его движение. Снова озвучил план наших дальнейших действий. Сообщил, что на встречу с заказчиком мы не опаздываем. Поэтому нам нет нужды нестись на улицу Гончарная сломя голову. Отметил, что в ответах Серого стало меньше злобы и больше иронии.