Блондинка с загорелыми ногами (Скажи утке "нет"!)
Шрифт:
– Значит, мои предложения такие, – решительно вступил Сутулый, давно и не без оснований прочивший себя на место пахана. Чтобы зафиксировать внимание собравшихся, он неспешно прокашлялся, прочищая луженую глотку, так же неспешно отпил из рюмки коньяку, поднес к губам салфетку... Вдруг посмотрел на нее с недоумением, осторожно понюхал подозрительное пятно... – Вот же хуйня какая... – забыв, о чем только что хотел сказать, пробормотал он, – салфетка-то грязная. Будь Сатана жив, не допустил бы такого свинства.
– И на моей тоже какая-то мерзость! – подал голос обративший внимание на свою салфетку Лысый.
–
– Да здесь вообще все покрыто плесенью!
– Тише, господа! – вспомнив о деле, прервал общий гул Сутулый. Чтобы вернуть к себе внимание, он постучал вилкой о высокий хрустальный бокал и нюхающие свои салфетки воры с неохотой оторвались от своего увлекательного занятия. – Минуту внимания! – Значит, мои предложения таковы. Первое: похоронить Сатану с установкой дорогого памятника на самом престижном кладбище города, каковым, как вы знаете, является...
– Сжечь его в крематории, и все дела! – вдруг выкрикнул Ржавый.
– Точно! – поддержал Ржавого Гнилой. – Запихнуть в топку на этой его любимой самоходной параше!
– Здорово! Пусть едет на тот свет своим ходом! – поддержали Гнилого одобрительными возгласами остальные. – Включить моторчик – и вперед!
– А... а что делать со старухами? – в попытке отвлечь коллег от обсуждения похорон, которое обернулось несколько неожиданным образом, вынес Сутулый на обсуждение новый вопрос. – Будем сдавать их ментам, или сами разберемся?
– Старух найдем сами! – перехватив инициативу, решительно бросил Ржавый.
– И коронуем! – поддержал его Гнилой. – Пусть правят нами вместо Сатаны. Первые в России воровки в законе!
Какое-то время воры обдумывали столь неожиданное предложение, затем зал взорвался аплодисментами.
– Таким образом мы одним махом решим все вопросы, – объявил Ржавый и победно посмотрел на Сутулого.
Тот в замешательстве взял свою салфетку, автоматически поднес ее к лицу, нюхнул...
– Согласен, – неожиданно для себя произнес он. – Может, хоть старухи пощадят наши нервы, не станут устраивать поэтические сходняки, кормя всяческими, сомнительной художественной ценности, виршами.
– Долой евтушенок! – возбужденно выкрикнул кто-то.
– И вознесенских! – подержал его еще кто-то.
– А у меня последняя поэма Роберта очень даже неплохо пошла, – сказал Стеклянный. Оловянный и Деревянный одновременно кивнули.
– И у нас тоже, – в один голос сказали они. – Мы даже по несколько раз перечитали.
– Рождественского, в смысле? – уточнил кто-то.
– Ну да.
– Ну, у меня, вообще-то, тоже есть излюбленные вещицы, – признался Деловой, кивая на возвышающуюся в центре зала груду поэтической литературы.
– И у меня.
– И у меня тоже...
– На этом сходняк предлагаю считать закрытым, – через некоторое время резюмировал Сутулый и покосился на телохранителей, которые впервые, благодаря чрезвычайной ситуации, присутствовали на их закрытом собрании – они стояли возле окон, бдительно глядя сквозь стекла. – Теперь надо бы проверить двор и подготовить тачки к отъезду... Хотя и пустое это, – сказал он уже самому себе, глядя в спины удаляющихся подручных. – Старухи сделали свое дело, старухи ушли...
Расходились воры, бережно держа в руках стопки полюбившихся им книг, нарытых перед
Глава 22. Монголы
– Надо признать, человек, что свою работу ты знаешь туго, – удовлетворенно сказал Бастурхан. Он едва заметно шевельнул бровями и специальный монгол встал на четвереньки возле его коня. Повелитель вселенной ловко спрыгнул ему на спину, затем величаво сошел на землю, расправил плечи. – К разгрузке приступить! – скомандовал он, не отрывая взгляда от грузовых вагонов с настежь раскрытыми дверьми. Огромные, матерчатой оболочки тюки, притягивающие жадные взоры монголов, забили объемистые чрева вагонов под самую крышу. – Сколько таких эшелонов прибыло?
– Пока три, в скором времени ожидаются еще пять, – отчитался Подберезовский. Он слегка ослабил галстук, раскрыл кожаную папку и быстро перелистал какие-то бумаги. – Так и есть... Вторая очередь должна уже загружаться. Но сначала предстоит уладить некоторые формальности.
– Что ж, улаживай, шустрый человек, у тебя, надо признать, это хорошо получается... – Бастурхан одобрительно кивнул и принялся наблюдать за своими воинами, которые уже приступили к работе. Монголы ловко карабкались на установленные минутой назад деревянные сходни, скатывали по ним цилиндрической формы тюки в половину человеческого роста диаметром и в человеческий рост длиной, снизу эти плотно набитые тюки бережно принимали другие монголы. Стопором, чтобы тюки не откатывались слишком далеко, служил невысокий плечистый крепыш – он бесстрашно ложился под каждый очередной мягко скатывающийся груз и принимал позу эмбриона, пружиня при этом всем своим мускулистым телом... – Вскрыть, – наконец приказал Бастурхан и ткнул пальцем в сторону ближайшего из тюков, которых образовались уже высокие, аккуратно уложенные штабеля.
– Слушаемся, Повелитель!
Сноровисто оперируя ножами и ножницами, монголы взрезали плотную брезентовую ткань безлико-серого цвета, отбросили в сторону ставшую ненужной оболочку...
– Что это? – с недоумением спросил Бастурхан. Медленно багровея, он пытался поймать ускользающий взгляд Подберезовского. – Я спрашиваю, что это такое! – рыкнул он, не дождавшись ответа.
– Это... это форма, – будто только что услышав вопрос, поспешно ответил олигарх. – Это очень хорошая форма, Бастурхан Бастурханович, – заверил он, – не сомневайтесь. Для вашей армии – лучше не придумаешь. Последняя разработка ведущих российских модельеров. Спецзаказ для заведений пенитенциарной системы. Если бы вы знали, в какую сумму обошелся мне этот военный заказ, сколько дополнительных денег пришлось мне выложить за обеспечение секретности... Своих, между прочим, денег, личных.
– Хватит частить, бесполезный человек! – взревел, наливаясь настоящей яростью, Бастурхан. Подчиненные поспешили отвернуться от его страшного лика, чтобы случайно не попасть под раздачу. Даже ближайшие соратники – Таджибек с Богурджи – на всякий случай незаметно отошли в сторонку. – Ты обещал пробить для моих воинов итальянские кожаные плащи, кожаные сапоги и кожаные, подбитые мехом, шапки! А это что такое!
– Эт-то... это отличные, теплые ф-фуфайки из России, – икая от страха, пояснил Подберезовский.