Блондинка в бетоне (Цементная блондинка, Право на выстрел)
Шрифт:
– Я это ценю. Так вот, мы за ним наблюдаем, смотрим, что он делает. Но тут есть одна загвоздка. Видите ли, так как он в управлении, вероятно, главный специалист по порноиндустрии, вполне естественно, что мы обращаемся к нему за советом и информацией.
– Естественно. Если бы вы этого не делали, у него наверняка возникли бы подозрения, что вы ему не доверяете. О, какую чудесную сеть мы с вами плетем, Гарри!
– И запутанную.
– Что?
– Да нет, ничего.
Встав, Локке принялся расхаживать по комнате. Вот он сунул руки в карманы, потом снова вынул их оттуда. Напряженно
– Ну продолжайте – это просто потрясающе. Что я вам говорил? Два актера независимо друг от друга играют одну и ту же роль. Черное сердце никогда не бьется в одиночку. Ну, продолжайте.
– Ну вот, как я уже говорил, было вполне естественно к нему пойти, и мы так и сделали. Мы подозревали – в связи с находкой тела на этой неделе и с тем, что вы сказали, – что могут быть и другие жертвы. Другие пропавшие женщины, которые были заняты в этом бизнесе.
– То есть вы попросили его это проверить? Превосходно.
– Да, вчера я его попросил. А сегодня дал мне еще четыре имени. У нас уже было имя замурованной блондинки, которую нашли на этой неделе, и еще одной, которую недавно назвал подозреваемый. Так вот, если вы прибавите к ним первых двух – жертв Кукольника номер семь и номер одиннадцать, – то у нас получится всего восемь. Подозреваемый весь день находился под наблюдением, поэтому мы знаем, что он как раз занимался поисками этих новых имен. И он не просто дал мне эти четыре имени – он еще проехался по съемкам.
– Разумеется, он должен был это сделать. Независимо от того, знает он, что за ним следят, или не знает, он должен создавать видимость нормальной жизни. Понимаете, он мог уже знать эти имена, но все равно пойти их искать. Это один из признаков того, насколько он…
Остановившись, он засунул руки в карманы и нахмурился; взгляд Локке был устремлен куда-то в пол.
– Вы сказали – шесть новых плюс первые две?
– Точно.
– Восемь убитых за неполные пять лет. Есть ли вероятность того, что появятся и другие?
– Я как раз собирался спросить вас об этом. Данная информация исходит от подозреваемого. Может, он нас обманывает? Может, он морочит нам голову, сообщает нам меньше имен, чем было на самом деле, – для того, чтобы запутать расследование?
– Ага! – Локке продолжал ходить, но с полминуты хранил молчание. – Инстинкт подсказывает мне, что это не так. Нет, он не стал бы, как вы говорите, морочить вам голову. Он должен всерьез исполнять свою работу. Думаю, что если он дал вам пять новых имен, то это все. Вы должны помнить, что этот человек считает себя во всех отношениях выше вас, полиции. Было бы вполне нормально, если бы он был предельно честным с вами относительно некоторых аспектов этого дела.
– У нас нет четкого представления о датах. О датах убийств. Такое впечатление, что после гибели Кукольника он снизил темп. Когда он начал прятать тела, начал хоронить своих жертв, потому что не мог больше прикрываться Кукольником, интервалы возросли. Кажется, от менее чем двухмесячного интервала, как это было при Кукольнике, он перешел к семи месяцам. А может, и больше. Последнее исчезновение произошло почти восемь месяцев назад.
Оторвав взгляд от пола, Локке посмотрел
– Плюс вся эта недавняя активность, – сказал он. – Суд, о котором пишут в газетах. Его записка. Его участие в деле как детектива. Такая повышенная активность должна ускорить конец цикла. Не упускайте его, Гарри. Возможно, осталось совсем немного.
Повернувшись, он посмотрел на календарь, висевший на стене рядом с дверью. На листе было нарисовано нечто вроде лабиринта. Неожиданно Локке начал смеяться – Босх не мог понять почему.
– Что такое? – спросил он.
– Господи, да в эти выходные будет еще и полнолуние! – Он резко повернулся. – Вы можете взять меня на наблюдение?
– Что?
– Возьмите меня с собой. С точки зрения психосексуальных исследований это же редчайшая возможность! Непосредственно наблюдать за поведением сексуального садиста – это же просто невероятно. Гарри, это может принести мне грант от Хопкинса. [33] Это может… это может… – его глаза горели, – помочь мне вырваться из этого проклятого подвала!
33
Имеется в виду университет Джона Хопкинса в Балтиморе, известный своими исследованиями в области экспериментальной психологии.
Решив, что допустил ошибку, Босх встал. Стремление обеспечить свое будущее заслонило для Локке все остальное. Он пришел сюда за помощью, а вовсе не для того, чтобы сделать Локке психиатром года.
– Послушайте, мы говорим о реальном убийце. Реальных людях. Реальной крови. Я не собираюсь делать ничего, что могло бы повредить расследованию. Наблюдение – очень деликатная операция. А если добавить к этому, что наблюдать надо за копом, то она становится еще труднее. Я не могу вас туда взять – даже не просите. Я могу рассказать вам о происходящем и сообщить все, что я знаю, но ни я, ни мой начальник не можем согласиться на участие в этом гражданского лица.
Локке опустил глаза и сразу стал похож на провинившегося школьника. Коротко взглянув на окно, он обошел вокруг стола и с удрученным видом сел.
– Да, конечно, – тихо сказал он. – Я прекрасно все понимаю, Гарри. Я увлекся. Важно остановить этого человека. Об исследованиях будем беспокоиться потом. Значит, семимесячный цикл. М-да, это впечатляет.
Стряхнув пепел, Босх снова сел.
– Ну, учитывая источник, точно сказать этого нельзя. Могут быть и другие.
– Сомневаюсь.
Пощупав переносицу, Локке откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Пару секунд он не двигался.
– Я не сплю, Гарри. Просто я думаю. Размышляю.
Босх наблюдал за ним – все это было очень странно, – потом его внимание переключилось на книги. Непосредственно над головой Локке стояли книги, написанные им самим. Их было несколько, каждая с его фамилией на корешке, в нескольких экземплярах. Наверно, подумал Босх, чтобы можно было их раздавать. Босх заметил пять экземпляров книги «Черные сердца» (ее Локке упоминал на суде) и три экземпляра книги под названием «Частная сексуальная жизнь публичной порнопринцессы».