Блуд на крови. Книга вторая
Шрифт:
— А ты?
— Я чего? Я ничего. Мне барыня еще намедни говорит: «Дарю тебе вилки-ложки, что в комоде снизу в ящике». Тут вижу, что пора их домой отвезти. Потому как опишут мое добро и концов не сыщу.
— Может, покойная тетушка тебе еще что подарила? — усмехнулся Хайлов. — Припомни, Чеброва!
— Чего не было, того не было! А это пожертвовала. Отдайте мешок, и я пойду домой.
— Не стоит утруждать ножки! — улыбнулся сыщик. — На санях с ветерком доставим, прямо в дом… иной. И поможем отыскать остальные «подарки»!
Хотела
…Менее пяти минут понадобилось Жеребцову, чтобы в комнатушке Чебровой найти уворованное. Из подушки он извлек зашитые туда 18 тысяч рублей.
Преступница грохнулась на колени, застонала;
— Виновата, всю ночь крепко спала! Утром только первый раз зашла к матушке нашей… а она… мертвая. А когда Капитон убег из дому, вот я и согрешила… схватила из сундука, что под руку попалось. Ах, бес попутал! Беляевы еще дрыхли. Думала, что никто не догадается. Ах, срам!
Чеброву отправили в тюрьму, а сами отправились обратно в дом Пискуновой.
Там их уже поджидал вызванный нотариус. Он огласил завещание покойной, по которому десять тысяч получал дворник Капитон, десять супруги Беляевы и пять Чеброва. Все остальное, включая дом, отходило к Хайлову.
В присутствии понятых вскрыли сундук. В нем обнаружили всего лишь около десяти тысяч рублей и несколько ювелирных безделушек. Остальное непостижимым образом исчезло.
— Грабеж! — зарычал Хайлов. — Николай, выручай! Найди воров, найди тетушкины богатства.
Осмотрели весь дом — нигде ничего интересного не обнаружили.
— Время — обедать, а мы еще не завтракали! — резонно заметил Жеребцов. — На голодный желудок только кошки хорошо мышей ловят, а сыщику кусок мяса надо. Хоть и грех сейчас это, пост все-таки, но грех наш маленький, проститься.
Оставив урядника и городового наблюдать за порядком, Жеребцов и Хайлов оделись и вышли на крыльцо. Был чудный солнечный день. Дым из труб тянулся вверх. Зимние птахи весело суетились возле ярких плодов рябины, росшей возле дома.
— Терентий, можешь не запрягать! — распорядился сыщик. — Мы зайдем в ближайший трактир, — говоря так, он внимательно обозрел ближайшее пространство.
Вдруг во двор вошел университетский посыльный. Пес, гремя цепью, стал бросаться на него. Но длина привязи была так рассчитана, что свирепый зверюга не дотягивался до пешеходной дорожки около двух аршин.
— Это вам, господин Жеребцов, — посыльный протянул пакет с сургучными печатями.
Хайлов удивился:
— Ивановский уже успел провести вскрытие?
— Даром что старик, а работает с молодой энергией! — довольным тоном проговорил сыщик. — Впрочем, я догадываюсь, что написал уважаемый эксперт…
ЦЕПНОЙ ПЕС
Хайлов с любопытством воззрился на приятеля:
— Интересно, проверим, Николай, еще раз твою сметку.
— Он сделал вывод, что «смерть наступила в результате обтурационной асфикции, возникшей в результате закрытия мягким предметом, вероятней всего подушкой, дыхательных отверстий рта и носа…». А теперь вскрой пакет и почитай, — Жеребцов хрустнул сургучом.
Хайлов начал читать и глаза его от удивления стали еще более круглыми:
— «Смерть А. И. Пискуновой наступила в результате обтурационной асфикции… гм… мягким предметом». Ну, Николай, ты гений русского сыска! Кто-то сравнил тебя с заграничным Лекоком. Нет, ты выше! Скажи, как ты определил удушение подушкой?
— В свое время открою секрет. А сейчас ответь: это лающее существо с цепи иногда спускают?
— Боже сохрани! Кроме дворника, он никого к себе не подпускает.
— Другие собаки по двору не бегают?
— Никогда не видел.
— Тогда приготовься к фокусу: сейчас мы вернем твои сокровища. Эй, дворник, иди-ка сюда! Сними пса с цепи и закрой его в дровяном сарае.
Капитон, вертевшийся возле ворот, от неожиданности и испуга, кажется, едва не грохнулся на снег. Он залепетал:
— Это, тово, никак нельзя… потому кусается… Жеребцов достал из бокового кармана револьвер:
— Придется застрелить. Не жалко псину?
Капитон направился к ощетинившемуся кобелю, освободил от цепи, крепко держась за ошейник. Он поднял глаза на сыщика, мучительно о чем-то раздумывая. Вдруг заорал:
— Ату его, взять! — и направил пса на Жеребцова. Сыщик не успел снять револьвер с предохранителя, как зверюга вцепился в его левый локоть. От толчка сыщик едва удержался на ногах.
И тут пригодилась железная хватка Хайлова. Он схватил собаку за ее пушистый и длинный хвост, отодрал от Жеребцова и, держа на вытянутых руках болтавшегося вниз головой зверя, с размаху бросил его в открытую дверь сарая, успев, впрочем, ее захлопнуть.
Воспользовавшись замешательством, Капитон выскочил за ворота, ударом кулака сбил с облучка ямщика и, дико гикая, понесся по улице.
— Между прочим, пальто у меня было новое, — многозначительно проговорил Жеребцов. — Шестьдесят рубликов портному отвалил.
— Пальто за мною, — покорно вздохнул Хайлов. — И угощение. Только прежде следует принять меры к задержанию Капитона. Кто бы мог подумать, что он окажется убийцей? Я из аптеки позвоню в жандармерию, самому командиру — полковнику Георгию Петровичу фон Медему. Дворник, думаю, попытается выбраться своим ходом из города…
Оперативные рассуждения Хайлова были прерваны… самим Капитоном. Двое здоровых городовых конвоировали дворника, предварительно связав ему за спиной руки. Увидав дико несущегося Капитона, городовые вскочили на подвернувшиеся им саночки, запряженные парой, догнали беглеца и взяли в плен.