Блудная дочь
Шрифт:
Он чувствовал, как сильно бьётся его сердце, и подумал, что с Мэри Бигелоу ничего подобного не испытывал.
Когда появилась Джесси, Ричард поцеловал её в щёку и повёл в зал, где по воздуху плыли слова Бобби Шорта: «Говоришь ли ты мне правду, или это тоже ложь?»
Их провели к столику в центре зала. Ричард заказал бутылку «Шабли» и спросил Джесси, когда у неё выходной.
— Ричард, я должна кое-что…
— Привет, Ричард!
Молодой человек обернулся.
— Привет, Стив! Познакомься с Джесси Ковач. Джесси, это — Стив Меллон. Мы с ним вместе учимся в Гарварде.
— Ты
— Нет, — ответил Ричард. — Я слежу только за теми, кто выигрывает.
Несколько минут они поболтали о том о сём. Джесси не пыталась перебивать их.
Наконец Стив поднялся и произнёс:
— Увидимся, Ричард. Рад был познакомиться, Джесси.
Весь вечер Ричард рассказывал Джесси о своём намерении вернуться в Нью-Йорк и работать в банке «Лестер, Клин и компания», банке его отца. Девушка так внимательно его слушала, что он побоялся наскучить ей. Этот вечер Ричарду понравился ещё больше, чем предыдущий. Когда они дошли до её дома, Ричард впервые поцеловал Джесси в губы. Она ответила, но через мгновение пожелала ему доброй ночи и исчезла в подъезде старого дома.
На следующее утро Ричард вернулся в Бостон. Добравшись до Красного дома, он позвонил Джесси, чтобы спросить, свободна ли она в пятницу, чтобы пойти на концерт. Она сказала, что свободна, и впервые в жизни он начал вычёркивать дни на календаре. Позднее на неделе ему позвонила Мэри, и он по возможности вежливо попытался объяснить ей, почему они больше не увидятся.
Когда наступил уикенд, молодые люди прекрасно провели время: побывали в нью-йоркской филармонии, в кино и даже сходили на баскетбольный матч.
Следующие четыре месяца стали временем долгих недель и коротких выходных. Ричард каждый день звонил Джесси, и все уикенды они проводили вместе. Молодой человек начал ненавидеть понедельники.
Ричард сидел на лекции, посвящённой краху 1929 года, и вдруг обнаружил, что не может сосредоточиться. Как же ему объяснить своему отцу, что он влюбился в девушку, которая стоит за прилавком с перчатками, шарфами и шерстяными шляпками? Отец не поймёт, почему такая умная и привлекательная женщина не сделала карьеры. Будь у Джесси шанс, который выпал ему… Ричард написал её имя в своей тетради. Отцу придётся смириться… Он посмотрел на то, что написал: «Джесси Каин».
Приехав в выходные в Нью-Йорк, Ричард сказал матери, что у него кончились лезвия, и та предложила ему воспользоваться отцовскими.
— Нет-нет, — возразил Ричард. — Мне нужны мои. Ведь мы с папой пользуемся лезвиями разных фирм.
Кэтрин это показалось странным, поскольку она знала, что они пользуются одними и теми же.
Ричард почти бегом одолел восемь кварталов до «Блумингдэйла» и подошёл к прилавку с перчатками, но Джесси нигде не было. Только Мэйзи в углу полировала ногти.
— А Джесси здесь? — спросил он, задыхаясь.
— Нет, она уже ушла домой. Всего несколько минут назад. Она не могла далеко уйти. А вам…
Ричард выбежал на Лексингтон-авеню, пытаясь найти Джесси в потоке людей, спешащих в разные стороны мимо него. Он уже был готов отказаться от поисков,
— Кто же она такая? — громко произнёс Ричард, наблюдая за тем, как после «Скрибнера» Джесси зашла в магазин «Бендел». Привратник приветствовал её с уважением, и было заметно, что он узнал в ней постоянного клиента. Ричард ещё раз заглянул в витрину: вокруг Джесси кружились продавщицы, причём их внимание выходило за рамки обычной вежливости. Подошла немолодая дама с пакетом — явно для Джесси. Она открыла его и достала длинное вечернее платье из красного шёлка. Джесси улыбнулась и кивнула, а дама упаковала платье в бело-коричневую коробку. Взяв коробку, Джесси пошла к двери, даже не подписав счёт. Ричард едва не столкнулся с ней в дверях, когда она вышла из магазина и села в такси.
Он перехватил другое такси и велел водителю следовать за первым.
Когда машина проехала мимо дома, возле которого они обычно расставались, Ричарду стало не по себе. Такси, что шло впереди, проехало ещё сотню метров и остановилось перед недавно построенным кондоминиумом, на входе в который стоял привратник в ливрее, открывший перед Джесси дверь. Со смешанными чувствами гнева и удивления Ричард выскочил из машины и пошёл к двери, за которой исчезла Джесси.
— Девяносто пять центов, старина! — услышал он голос позади себя.
— О, извините! — Ричард сунул руку в карман, вытащил пятидолларовую банкноту и быстро протянул водителю, не интересуясь сдачей.
— Спасибо, приятель! — поблагодарил водитель. — Кому-то сегодня крупно везёт.
Ричард побежал к двери и догнал Джесси возле лифта. Он зашёл с нею в лифт, а она уставилась на него, не говоря ни слова.
— Кто ты такая? — потребовал ответа Ричард.
— Ричард, — начала она, заикаясь. — Я собиралась всё рассказать тебе сегодня вечером. Мне никак не удавалось найти для этого подходящий момент.
— Чёрт возьми, теперь тебе придётся это сделать! — воскликнул он, выходя из лифта и врываясь следом за ней в квартиру. — Три месяца ты морочила мне голову всевозможным враньём. Пришло время узнать правду!
Он решительно прошёл мимо неё, а она беспомощно стояла в прихожей. Холл при входе, большая комната с красивым восточным ковром на полу и бюро в георгианском стиле. Прекрасные антикварные часы рядом со столом, на нём ваза со свежесрезанными анемонами. Комната была обставлена красиво — даже по стандартам собственного дома Ричарда.