Блудная дочь
Шрифт:
— Ваши три минуты истекли, мадам! — ворвался в их разговор голос телефонистки.
— Ты откуда звонишь?
— Из таксофона. Твой отец запретил любые контакты с тобой и больше не хочет видеть Флорентину.
— Но при чём здесь она…
Их разъединили.
— Прости меня, дорогой, за то, что у меня такой отец, который может совершать столь ужасные вещи! — воскликнула Флорентина, когда Ричард положил трубку.
— Никогда не торопись никого судить, дорогая! Мне кажется, когда мы сможем обнаружить истину, то увидим, что вина равномерно распределяется на обе стороны. А теперь вспомни, что тебе надо думать о двух детях и шести магазинах, а меня
Авель Росновский прочитал заметку в «Уолл-стрит Джорнел» в тот же день. Он снял телефонную трубку, набрал номер телефона банка «Лестер» и попросил соединить его с новым председателем совета директоров. Несколько секунд спустя в трубке раздался голос Джейка Томаса.
— Доброе утро, мистер Росновский.
— Доброе утро, мистер Томас. Я звоню, чтобы подтвердить, что сегодня продаю вам лично свои восемь процентов акций «Лестера» за два миллиона долларов.
— Благодарю вас, мистер Росновский, это очень щедрое предложение с вашей стороны.
— Не надо меня благодарить, господин председатель, это всего лишь условия, которые мы согласовали, когда вы продали мне ваши два процента акций «Лестера»…
Флорентина понимала, как много времени потребуется, чтобы оправиться от удара, нанесённого её отцом. Она попыталась сосредоточить силы на своей быстро растущей империи и привыкнуть к мысли о том, что никогда не увидит отца.
Флорентина нашла время, чтобы слетать в Лос-Анджелес и присмотреть для покупки дом на Родео-Драйв в Беверли-Хиллз, поскольку у неё возникли планы на открытие седьмого магазина. Она уже не в первый раз почувствовала потребность в партнёре или, по крайней мере, в финансовом директоре и хотела, чтобы Ричард взял на себя эти функции, и вскоре он уволился из банка и вошёл в пятидесятипроцентную долю бизнеса своей жены в качестве финансового директора фирмы «Флорентина», инкорпорированной в Лос-Анджелесе и Сан-Франциско.
В течение следующего года только их дети обгоняли в росте их компанию, а когда Уильяму исполнилось пять лет, его родители открыли ещё два магазина: в Чикаго и Бостоне.
К 1966 году в США оставался только один крупный город, который не мог похвастаться магазином «Флорентина» — Нью-Йорк.
20
— Ты старый упрямый дурак, Авель!
— Я знаю, но ничего не могу изменить.
— Как хочешь, но меня ничто не остановит принять приглашение на церемонию открытия магазина Флорентины на Пятой авеню!
Авель знал, что его старый друг — прав, ведь он и сам признавался себе, что приглашение соблазнительно. Он подумал о том, пойдёт ли на церемонию Каин, человек не менее упрямый, чем он сам.
— Спорим, что Уильям Каин будет там, — озвучил его мысли Джордж.
Авель ничего не ответил.
— У тебя готова последняя сводка по Варшаве?
— Да, — сухо сказал Джордж, недовольный тем, что Авель сменил тему. — Все соглашения подписаны. Твоя поездка в Польшу в прошлом году позволила тебе достичь всего, на что ты мог надеяться. Теперь ты доживёшь до открытия «Барона» в Варшаве.
— Я всегда хотел, чтобы его открыла Флорентина…
— Так пригласи её! Тебе нужно только признать существование Ричарда. А также согласиться с тем фактом, что их брак удачен. А пока это будет лежать на каминной полке, — Джордж показал пальцем на конверт с приглашением.
Казалось, что весь Нью-Йорк собрался 4 марта 1967 года на
— А мистер Росновский опаздывает? — вежливо осведомилась Люси.
— Боюсь, что нет, — ответил Джордж. — Я сказал ему, что он старый упрямый дурак, раз не пошёл на такое роскошное мероприятие. А мистер Каин здесь?
— Нет, он не очень хорошо чувствует себя в последнее время и редко выходит из дома, — сказала Кэтрин и поведала Джорджу новость, которая его очень порадовала.
Зал уже так наполнился людьми, что по нему стало трудно передвигаться. Взрывы смеха и ровный гул голосов убедили Флорентину, что церемония открытия удалась. Теперь её заботило только одно — предстоящий ужин.
На улице рядом с магазином собралась толпа зевак, которая почти полностью перекрыла движение. Мужчины и женщины, старые и молодые глазели на витрины.
На противоположной стороне улицы стоял старик в чёрном пальто и надвинутой на глаза шляпе и внимательно наблюдал за происходящим. Вечер был холодным, по Пятой авеню гулял ветер. «Неподходящая погода для немолодого человека», — подумал он. Но он твёрдо решил, что посмотрит церемонию открытия магазина, и ничто не сможет ему помешать. Покрутив серебряный браслет на руке, старик улыбнулся при виде молодых людей, снующих из магазина на улицу и обратно. Через витрину он видел свою бывшую жену, беседовавшую с Джорджем. Затем он увидел Флорентину, и по его морщинистой щеке потекла слеза. Она стала ещё красивее с тех пор, как он в последний раз видел её. Ему захотелось перейти улицу, чтобы сказать им: «Джордж прав, я слишком долго был старым упрямым дураком. Простите ли вы меня?» — но вместо этого он продолжал стоять на месте и смотреть в витрину. Рядом с Флорентиной он заметил высокого молодого человека, спокойного и аристократичного, — должно быть, это и есть сын Уильяма Каина. Джордж назвал его милым человеком. Как он ещё сказал? «В нём сила Флорентины»? Авель подумал, что Ричард, наверное, ненавидит его, и у него есть на то причины. Подняв воротник пальто, он в последний раз посмотрел на любимую дочь и пошёл назад в «Барон».
Авель уже отходил от магазина, когда увидел старика, идущего ему навстречу. Когда они поравнялись друг с другом, их глаза на секунду встретились, и старик приподнял шляпу. Авель ответил тем же, и они пошли в разные стороны, не сказав ни слова.
Собираясь вечером, после церемонии открытия магазина, на ужин к родителям Ричарда, Флорентина страшно волновалась перед встречей с его отцом.
— О, не волнуйся, дорогая. Отец будет обожать тебя, — успокаивал её Ричард.
— Прошло столько времени…
— Одиннадцать впустую потраченных лет, но теперь у нас появился шанс покончить с прошлым.
С того момента, как Кэтрин Каин сказала о желании отца Ричарда увидеть их всех, Флорентина всё время боялась, что он передумает, а теперь до встречи оставался только час. Она надела длинное синее платье, специально купленное для этого случая. Порылась в своих украшениях и выбрала антикварное кольцо, подаренное ей давным-давно кредитором её отца. Одевшись, Флорентина критически оглядела себя в зеркало.