Блудница поневоле
Шрифт:
— Теперь у тебя есть ребенок, за которого ты несешь ответственность! — встряла Наталья с надеждой в голосе.
— У него есть родной дядя, и он разыскивает его. У него есть родная мать. Пусть она и лишена родительских прав, но кто знает, как она поведет себя в данной ситуации. При таком наличии родственников ни один суд не отдаст его мне. Если мне посчастливилось спасти от неминуемой гибели этого малыша, это еще не дает мне права считать Тимошку своим, — подвела Милочка черту в своих рассуждениях.
— Но Максим… — Плечи у Натальи обреченно
— И такая одинокая… — закончила Милочка, обнимая сестру. — Идем, проводишь меня.
Сестры обнялись и медленно двинулись все по той же тропинке в сторону детского дома. Солнце ослепительно играло в его начищенных до блеска окнах, навевая настроение стабильности. Возможно, это, а может быть, ласковое бормотание Милочки на ушко сестре, но она понемногу успокоилась.
Взойдя на крыльцо, она приосанилась и принялась отдавать распоряжения дворнику, который слишком лениво сгребал раскисший под яркими лучами солнца снег. На ходу поправив шарфик у одной из малышек, чья группа как раз выходила на прогулку, Наталья зашла на кухню и строгим взором обвела котелки и кастрюльки, коими была уставлена огромная раскаленная плита.
— Надежда, — позвала она старшую по возрасту женщину, — собери нам поесть, пожалуйста. И… в дорогу ей тоже собери.
А час спустя Милочка расслабилась в объятиях Натальи. Поглаживая сестру по мягким волосам, она всхлипывала с ней в унисон, не скупясь на обещания.
— Береги себя! — как заведенная, твердила Наталья. — У меня больше никого нет! Только ты! Я маме обещала, что…
Голос изменил ей, и она зарыдала.
— Перестань! — взмолилась Милочка, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не зарыдать. — Я выживу! Я обещаю тебе! И приеду!..
— Чего уж там — приеду, — сквозь слезы попыталась улыбнуться ей сестра. — Приезжайте вместе!..
Она подтолкнула ее к машине, сунула пакет с провизией и, не дожидаясь, пока Милочка отъедет, сгорбившись, пошла прочь…
Пригород встретил ее промозглой сыростью.
Милочка немного попетляла по окраинным улочкам и, успешно миновав шлагбаум, вскоре выехала к знакомому дому. Тот стоял в заброшенном одиночестве, тускло глядя на мир темными глазницами окон.
Она оставила машину за квартал от нужного места и неторопливой походкой двинулась к калитке. Калитка была не заперта. Опасливо озираясь по сторонам, Милочка поднялась по ступенькам и потянула на себя входную дверь. Но ее ждало разочарование — дверь была закрыта. Подергав за ручку несколько раз, чтобы окончательно убедиться в том, что дом, по всей видимости, необитаем, она с такими же предосторожностями двинулась к гаражу.
Ключи, которые она перед этим извлекла из-под первой ступеньки крыльца, чуть подрагивали в ее руке, когда она открывала замок. Но вокруг царило такое безмолвие, что она понемногу успокоилась. В конце концов, кому придет
Машин было две. Знакомую темно-зеленую «Тойоту» она обошла стороной, а вот вторую — белую «девятку», благополучно выведя из гаража, погнала по трассе по направлению к городу.
В ее голове созрел вполне определенный план и, отмеряя колесами километр за километром, она нацелилась на воплощение его в жизнь. Все свои опасения и страхи она выплакала у Натальи на плече. Теперь безрассудство, так не свойственное ей, подстегивало ее воображение на дерзкие шаги и поступки. Неизвестно, как далеко увело бы ее воображение, но в этот момент раздался пронзительный свисток постового, и молоденький милиционер, обнажив в улыбке прокуренные зубы, жестом приказал ей съехать на обочину.
Вполголоса чертыхнувшись, Милочка остановила машину и, соревнуясь с ним в умении улыбаться, высунула голову наружу.
— Добрый день, — милиционер взял под козырек. — Я…
Он пробубнил что-то о своем звании и требовательно протянул руку за документами. Не переставая улыбаться, она протянула ему водительское удостоверение и самым приятным голосом, на какой была способна, пропела:
— В чем дело, командир? Я что-нибудь нарушила?
— Проверка документов… — последовал лаконичный ответ. — Откройте капот…
Милочка занервничала…
Открыв капот, она вылезла из машины и, прильнув к плечу постового, вместе с ним склонилась над мотором.
— Что там? — театральным шепотом спросила она.
Чувствуя локтем ее грудь, а с ней у нее все было в порядке, милиционер засмущался, закашлялся и, обернув к ней пылающее лицо, пробормотал:
— Все нормально… Вы мне только документы на машину предъявите.
Вот тут ей стало совсем нехорошо. Она быстро-быстро заморгала глазками, дернула уголками губ в подобии улыбки и лишь затем утвердительно качнула головой:
— Ага, сейчас…
Милиционер закрыл капот, отер руки промасленной тряпкой и прошел следом за ней к открытой дверце автомобиля.
— Вы понимаете, я ужасно рассеянный человек, — принялась она лопотать, закатывая глазки в поднебесье. — До сих пор удивляюсь, как права целы… Так, где они могут быть?..
Милочка сунула голову в салон и принялась искать несуществующие документы, ухитряясь при этом грациозно выгибать стан и бросать на постового обезоруживающе растерянные взгляды.
Милиционер побагровел…
Сунув руки в карманы куртки, дабы не дать волю инстинктам, нашептываемым ему его мужским естеством, он с воодушевлением разглядывал то, что Милочка представляла его взору. Надо сказать, что поглядеть там было на что…
— Ничего не понимаю, — едва не плача, жалобно пропищала она, в очередной раз крутнувшись на сиденье. — Они же были здесь!
— А вы в бардачке смотрели? — подсказал догадливый мент.
— Да смотрела, смотрела, — с безнадегой в голосе ответила Милочка и дернула вниз дверцу бардачка.