Блудницы Вавилона
Шрифт:
— А как быть новичку?
— Почему на всем обязательно должны быть какие-то знаки? Разве без них нельзя обойтись? — Она подняла руку. — Тебе ведь не нужны значки, чтобы знать свои пальцы? Разве ты не отличаешь их один от другого? Если нет, то у тебя проблемы. И не только у тебя одного.
В последних словах Алексу послышалась тревожная нотка угрозы.
— Ладно, пусть никаких знаков и нет, — как можно беспечнее продолжил он, — но ты заметила, что все идут в одном направлении? И так на всех улицах от самого моста. Все движутся
— А разве непонятно? На таких узких улицах по-другому и быть не может.
И снова Алекс испытал унизительное чувство поражения. Он уже начал опасаться, что, если так пойдет и дальше, Дебора исчезнет из его жизни, как сообщение, стертое из памяти по причине полной утраты смысла из-за перегруженности ошибками.
От полного замешательства его спасли ослы. И Дебора, только что такая уверенная и спокойная, уже в следующий миг запаниковала, как дэвидкопперфильдовская тетушка Бетси Тротвуд.
Нагруженные болтающимися свертками и пакетами ишаки неслись по улице легким галопом, заставляя прохожих шарахаться в стороны, тогда как следующие за ними самозваные уличные погонщики увлеченно и безуспешно соревновались друг с другом в проворстве и безрассудстве, пытаясь ухватить дико орущее животное за хвост и избежать ответного удара копытами. Один из бедолаг растянулся на куче глины, наполовину перекрывавшей и без того узкую улицу, результатом чего стало отделение сорванцов от ослов, а последних от остатков благоразумия.
Мчавшийся во главе стада ишак с раздутыми боками, похожий на огромного волосатого ребенка, страдающего нарушением абсорбции белка, и скачущими вверх-вниз узлами, прикрытыми козьей шкурой, задел Алекса. Небольшой перевязанный шпагатом грязный тряпичный сверток выскользнул из-под попоны и упал к его ногам.
Нарастающая сумятица и разлетавшиеся во все стороны громкие вавилонские проклятия не оставляли времени для раздумий, и Алекс, наклонившись, поднял пакет. Точнее, выхватил его из-под копыт несущегося вторым ишака. Иначе сверток неминуемо был бы втоптан в другое тряпье, кости и капустные кочерыжки и стал частью дорожного полотна. Разве не так?
Между тем еще две твари старались вырваться вперед, от стены до стены заполнив собой улицу. Возможно, виноват в последнем был мужчина в набедренной повязке, стиснутый упругими боками с двух сторон. Пытаясь, очевидно, силой склонить животных к повиновению, он обхватил их руками за шею, но не справился и оказался вовлечен в безумную скачку. Те из прохожих, кто оказался на пути ослиного дуэта, дали стрекача, только раззадоривая участников пробега.
— Помогите! — вскричала Дебора, не предпринимая, однако, ничего, чтобы спастись. А почему бы и нет? Может быть, суетиться во спасение ниже достоинства элегантной греческой леди?
Вот он, шанс! Схватив Дебору за руку (одной рукой, другая сжимала сверток), Алекс успел дотащить ее до следующего, оказавшегося, к счастью, поблизости, перекрестка. Едва
Увлеченный ролью спасителя Алекс дотащил Дебору до середины улицы, прежде чем спасенная уперлась, отказавшись следовать дальше — то ли запыхалась, то ли устала от однообразия доставшейся ей роли, — и уставилась на него широко открытыми глазами. Сердито? Восхищенно?
— Bay. Я бы промочила горло, — на чистейшем языке древней Аттики заявила она.
Никто, кроме них, почему-то не воспользовался этой улочкой, чтобы спастись от поддавшегося стадному инстинкту табуна, хотя она и была совершенно пуста. Теперь же, словно некий невидимый дорожный диспетчер махнул флажком, отовсюду вдруг стали появляться люди. Все они двигались беглецам навстречу.
— Мы, кажется, не туда идем, — сказал Алекс.
— Сомневаюсь, что это так уж важно. Разве что пальцы оттопчут.
— Хочешь сказать, что на кол нас не посадят? За нарушение правил дорожного движения? — Он подмигнул.
Прохожих становилось все больше.
— Да, умеешь ты строить вокруг себя клетку. Чтобы блеснуть остроумием, Алексу пришлось перескочить на английский.
— Ну, мы же ищем бары [3] .
Она вскинула голову — шокированная, оскорбленная, готовая развернуться и уйти. Однако осталась. Наверно, высокородные леди не ходят по таким улицам без эскорта.
3
Игра слов: англ. слово «bar» означает и бар, и прут решетки.
— Извини, Дсб. Я сейчас спрошу, где тут ближайшая пивнушка или винный погребок.
Прохожий, в пользу которого сделал выбор Алекс — невысокий, смуглый, по виду испанец, — был гол по пояс, зато носил кожаные сандалии, что вряд ли мог позволить себе какой-нибудь бродяга. На его социальное положение указывала татуировка на лбу: солнечный диск, знак Шамаша. Выбритые виски и сохранившаяся на голове смешная прядь волос придавали мужчине сходство с персонажем французских комиксов, детективом Тентеном.
Алекс встал у него на пути.
— Извините.
— Я занят, — угрюмо буркнул загорелый Тептен и, обойдя Алекса, поспешил по улице, оставив после себя запах сандалового дерева.
— Ты спросил раба, — сказала Дебора.
— И что?
— Храмового раба.
— Да уж не своего.
— Раба. — Она повторила слово, словно перекатывая его во рту. — Настоящего, всамделишного раба.
— Все верно. Старушка снова ввела рабство. И не только черное, но и белое.
Она сделала вид, что не поняла.