Блудный сын
Шрифт:
— Все отличия, которые мы обнаружили, — уточнил Люк, — выглядят так, будто они направлены на улучшение обычного человеческого тела.
— Другие жертвы Хирурга… — К Карсон вернулся дар речи. — В них вы не нашли ничего странного?
— Нет. Все в пределах нормы. Вы же читали заключения.
Ощущение нереальности окутало секционный зал номер два, и Карсон совершенно не удивилась бы, если бы препарированный труп сел на стальном столе и начал объяснять, что к чему.
— Джек, — заговорил Майкл, — мы, конечно же, хотим засекретить твое заключение о вскрытии Оллвайна. Нам его не посылай. В
— И не оставляй заключение под фамилией Оллвайна или с номером, присвоенным делу о его убийстве, — предложила Карсон. — Зарегистрируй его под фамилией…
— Герман Мюнстер, — закончил Майкл.
Джек Роджерс разбирался не только во внутренних органах. Мешки под его глазами, казалось, потемнели, когда он спросил:
— Это не единственная странность, с которой вы столкнулись, не так ли?
— Ты же знаешь, с местом преступления тоже далеко не все ясно.
— Но и это не все.
— Его квартира — пещера выродка, — признал Майкл. — Мозги у него были такие же странные, как внутренности.
— Как насчет хлороформа? — спросила Карсон. — Оллвайну дали его нюхнуть?
— Результаты будут только завтра, — ответил Джек. — Но я готов спорить на что угодно, хлороформа мы не найдем. Вырубить этого парня хлороформом не удалось бы.
— Почему?
— С учетом его физиологических особенностей хлороформ не подействовал бы на него так же быстро, как на любого из нас.
— А как быстро подействовал бы?
— Трудно сказать. Через пять секунд. Через десять.
— А кроме того, если бы кто-нибудь попытался поднести смоченную хлороформом тряпку к лицу Оллвайна, он бы отреагировал быстрее, чем вы… или я, — уточнил Люк.
Джек согласно кивнул.
— И он был силен. Слишком силен, чтобы обычный человек обездвижил его на мгновение, не говоря уж о пяти или десяти секундах, за которые мог подействовать хлороформ.
Впервые глянув на умиротворенное лицо Бобби Оллвайна, лежащего на полу библиотеки, Карсон подумала о том, что Бобби встретил смерть с радостью. И теперь только убедилась в правильности первоначального предположения.
Несколько минут спустя она и Майкл шли по практически пустой автостоянке к седану. Лунный свет с трудом пробивался через загустевший от влажности воздух.
Карсон вспомнила Элизабет Лавенцу с отрезанными кистями рук, плавающую лицом вниз в лагуне.
И внезапно почувствовала, что тонет среди фантомов этого дела, ей захотелось отчаянными взмахами рук выбраться на поверхность, оставив расследование другим.
Глава 26
Со стороны казалось, что Рэндол Шестой, рожденный в «Милосердии» и в «Милосердии» воспитанный, весь день пребывал в различных состояниях аутистического транса, но на самом деле в эти часы его мозг напряженно работал.
В прошлую ночь ему снился Арни О'Коннор, мальчик из газетной вырезки, улыбающийся аутист. Во сне Рэндол Шестой требовал поделиться с ним формулой счастья, но этот О'Коннор смеялся над ним и не желал расставаться со своим секретом.
Сейчас Рэндол Шестой сидит за столом, у компьютера, на котором
Он нашел сайт, на котором можно изучать карту Нового Орлеана. Поскольку этот сайт предлагает также справочник с фамилиями всех владельцев собственности, он смог найти адрес детектива Карсон О'Коннор, в доме которой проживает этот эгоист Арни.
Число кварталов, отделяющих Рэндола от их дома, пугающе огромно. Такое большое расстояние, так много людей, столько преград, еще больше беспорядка.
Более того, сайт предлагает трехмерные карты Французского квартала, Садового района и нескольких других исторических городских территорий. Всякий раз, когда Рэндол Шестой пытается воспользоваться этими, разработанными с учетом последних достижений компьютерной графики путеводителями, у него быстро начинается приступ агорафобии. [20]
20
Агорафобия — боязнь открытых пространств.
Если он с таким ужасом реагирует на виртуальную реальность этих похожих на мультфильмы трехмерных карт, то просторы и хаос мира просто парализуют его, как только он выйдет за эти стены.
Однако он продолжает изучать трехмерные карты, потому что мотивация слишком уж сильна. И мотив этот — обрести счастье, которое, по его твердому убеждению, он увидел в улыбке Арни О'Коннора.
В виртуальной реальности Нового Орлеана на экране его компьютера одна улица переходит в другую. Любой перекресток предлагает выбор. В каждом квартале размечены фирмы и жилые дома. И снова надо выбирать, что тебе нужно. В реальном мире лабиринт улиц может вести его и сто, и тысячу миль. В этом путешествии ему придется делать выбор десятки, возможно, сотни тысяч раз.
Чудовищность стоящей перед ним задачи вновь сокрушает его, и он в панике ретируется в угол, где и встает спиной к комнате. Он не может продвинуться вперед. И ничего не видит перед собой, за исключением пересечения двух стен.
В такой ситуации выбор у него простой: смотреть в угол или повернуться лицом к комнате. Он не поворачивается, и страх потихоньку отпускает его. Здесь он в безопасности. Здесь порядок: простая геометрия двух стен-плоскостей, пересекающихся по прямой линии.
Со временем этот угол более-менее успокоит его, но для полного успокоения ему нужны кроссворды. Рэндол Шестой садится в кресло с еще одной книгой кроссвордов.
Он любит кроссворды, потому что для каждой клетки нет множества правильных выборов; только один выбор приводит к требуемому результату. Все предопределено.
От СОЧЕЛЬНИКА к РОЖДЕСТВУ, от РОЖДЕСТВА к НОВОМУ ГОДУ… Со временем будут заполнены все клеточки; все слова будут написаны правильно и пересекутся друг с другом, как должно. Предопределенное решение будет достигнуто. Порядок. Состояние покоя. Умиротворенность.
И когда Рэндол заполняет клеточки буквами, потрясающая мысль приходит ему в голову. Может быть, его встреча с эгоистичным Арни О'Коннором предопределена.