Блунквилль
Шрифт:
— Значит, никто в Блунквилле не может сказать мне, где найти выход? — огорчилась Виктория.
— Это может сделать только граф, но, кажется, он пока не желает встречаться с тобой… — и прежде, чем Виктория успела спросить ещё что-то, Керин развернулся и зашагал к двери. — Прости, теперь мне пора!
И скрылся так быстро, что девушка не успела с ним попрощаться.
Когда Керин ушёл, Виктория ещё долго сидела и заторможено смотрела на дверь. Хотелось прямо сейчас броситься на поиски выхода, но не было сил даже подняться с кресла. Хотелось хотя бы строить планы по поводу этих самых поисков, но в голову не приходило ни одной
— И как нас только угораздило во всё это ввязаться? — протянула Виктория, открывая глаза. — Если бы не я, жили бы мы сейчас спокойно в Лили Пэрл, Мэтт бы работал, а я… Вот дожила, сама с собой разговариваю!
С усилием Виктория рывком поднялась с кресла, сделала несколько шагов и рухнула на кровать. Потянулась. По всему телу разливалась усталость, очень хотелось спать. Сколько же комнат она сегодня прошла! А сколько ей ещё предстоит! Но она пройдёт хоть тысячи, хоть миллионы — только бы найти Мэтта.
"Я найду его, я найду, я обязательно найду его…"
Засыпая, она снова начала повторять слова, внушая уверенность самой себе.
Но сказать было гораздо легче, чем сделать. Когда на следующее утро (конечно, если в Блунквилле вообще когда-либо наступало утро) она позавтракала и покинула свою спальню, привычный уже коридор поверг её в отчаяние. Она долго стояла, прислонясь к стене, и размышляла о местах, в которых она уже была. Наконец, решив, что раздумьями выхода не найдёшь, девушка двинулась по правому коридору и вскоре попала в уже знакомую залу с серыми стенами. Потолок был по-прежнему опутан густым рисунком паутины, но на этот раз Виктория не обратила на это никакого внимания.
Она не очень хорошо помнила, куда направилась отсюда в прошлый раз, поэтому снова выбрала направления наугад. Коридор привёл её в маленькую комнату с круглым окошком наверху, в которое виднелся кусочек чёрного неба. Из маленькой комнатки она вышла в другую залу, прошла под аркой и оказалась перед винтовой лестницей. Ступени, бежавшие вверх, казались бесконечными. Виктория со вздохом стала подниматься, бормоча что-то себе под нос. Тишина стояла угрожающая, а если хорошенько прислушаться можно было различить в ней чьи-то вздохи и шёпоты. Радости это отнюдь не прибавляло. И как бы девушка ни убеждала себя, что уже привыкла к этому, ей всё равно было не по себе.
Винтовая лестница привела её на вершину башни, с которой открывался великолепный вид на горное ущелье. Из расселины между скал вырывался яростный поток воды, обрушиваясь вниз с такой высоты, что от одного взгляда кружилась голова. Несколько елей, растущих на самом обрыве, подрагивали ветвями от бесшумного ветра.
Налюбовавшись пейзажем, Виктория отправилась дальше. Пройдя целую цепочку ничем не примечательных комнат, она попала в пыльное помещение с двумя окнами, грубо заколоченными досками. Посреди комнаты стоял длинный деревянный стол и множество стульев. На стуле во главе стола сидела женщина. Довольно эффектно одетая, с ярким макияжем и волосами, собранными в пучок, она раскинулась на сидении,
— А ты знаешь, Майкл, что я и не за такое увольняла?! — кричала она. — Договор с Манхалистер должен был быть готов к понедельнику. Какой сегодня день? Вот, вот. А где же договор? Кроме того, почему ты не проследил за статьёй в Лайф Джорнэл? Она должна была быть на второй странице, максимум на третьей! А ты знаешь, на какой странице я её нашла? Нет, ты скажи! Громче! Именно! На шестой! И кто должен отвечать за подобные оплошности, разве я? — женщина переложила руку к другому уху и пролистала грязную тетрадку, лежащую на столе перед ней. — А что насчёт Питерсона? Разве он не должен был уже сдать отчёт? Знаешь, Майкл, назови мне хоть одну причину держать тебя, если ты не умеешь следить даже за своими непосредственными подчинёнными?
— Извините, пожалуйста… — без особой надежды на внимание, проговорила Виктория.
Женщина, как ни странно, подняла на неё глаза, внимательно оглядела, потом кивнула на один из стульев.
— Сядь и подожди.
Виктория нерешительно присела.
— И потом, как я могу доверить тебе организовать презентацию, если ты не можешь даже устроить обыкновенную… — продолжила она свой разговор. — Нет, ну это уже наглость! Не смей перебивать меня, никогда, иначе вылетишь отсюда, как пробка из шампанского! Кстати, о шампанском… Мне не нравится то, что ты заказал, попроси другое. Презентация — твой последний шанс показать себя. Или всё будет идеально или ты больше тут не работаешь! Всё, хватит занимать моё время!
При этих словах женщина отняла руку от уха и вновь принялась листать тетрадь, приговаривая что-то грозное и неразборчивое. Виктория кашлянула, чтобы напомнить о себе.
— Имя? — не отрываясь от тетради, спросила женщина.
— Виктория… Виктория Арчер.
Женщина наконец подняла голову.
— Вам назначено?
— Э-э… Нет… — проговорила Виктория. — Простите, я только хотела спросить, вы не знаете, где мне найти выход?
Женщина посмотрела на Викторию, как на абсолютно сумасшедшую.
— Милочка, если у вас не назначено, не занимайте моё время! — с раздражением ответила она. — Выход отсюда только один: стеклянная дверь, прямо по коридору, вниз на лифте и направо через холл и на улицу. И что б я больше не видела вас рядом со своим офисом!
Виктория медленно поднялась с места.
— А ну марш отсюда, пока я не позвала охрану! — рявкнула женщина.
Девушка вздрогнула, выскочила из-за стола и побежала к противоположной стене, где виднелся проход. Попав в коридор, полого спускающийся вниз, она не решилась остановиться и пронеслась по нему так, словно за ней гнались. Только оказавшись в светлой комнате с несколькими дверями, она остановилась и перевела дыхание.
"Так, с незнакомыми больше не разговаривать!", подумала девушка, съезжая по стене, потому что у неё от волнения дрожали коленки.
Несколько минут она сидела и приходила в себя. Потом задумалась, в какую дверь ей стоит войти. Сидя на корточках, она просила у Блунквилля показать ей выход и изучала двери, переводя взгляд с одной на другую, пока не заметила, что одна дверь отличается от других. Пять дверей были мрачными и окутанными темнотой, а шестая — освещена выбивавшейся из-под неё тонкой полоской жемчужного сияния.