Блуждая лабиринтами Сансары
Шрифт:
«Что это было? – подумала я. – Может, мне показалось? Да нет же! Я чувствовала это явно, вот как вижу это солнце сейчас. А может, это солнечный лучик коснулся моего сердца?» – мелькнула мысль. И я улыбнулась. Но вот это касание повторилось, и ещё больше почувствовала я непонятную теплоту. Это прикосновение было очень нежным, каким-то необычайно мягким. Я заметила, как изменилось моё настроение, и мысли стали намного светлее и чище.
«Как красиво вокруг! Как странно: идет снег и сияет солнце, разве такое возможно? – восхищенно подумала я. – Как прекрасны деревья, небо, солнышко! Жаль только, мало тепла. Ах, как я люблю лето!»
Не спеша
– Это для тебя! Для тебя! Посмотри! Это все для тебя!
Я оглянулась, но никого не было.
«Никогда ничего подобного не видела! И снег идет, и солнце светит! А снежинки сияют и искрятся, да ещё вдобавок и кружатся в каких-то мини-вихрях. А лучик, лучик солнечный, что вытворяет, ну просто гоняется за снежинками! Да они что, живые, что ли? – хохотала я, забыв про всё. – Это я, конечно, уже немного перебрала, живые снежинки и луч солнца?! Хорошо, никто не слышит, а то скажут, что я того», – и покрутила у своего виска пальцем.
И в тот же момент, как только я это проговорила, луч направился прямо мне в лицо и, бегая по глазам, щекам, согревал своим теплом.
«Ну, ладно, ладно, верю, верю! Кому, как не мне, верить?!» – закрывая рукой лицо, смеялась я.
Лучик коснулся моих губ. И я почувствовала горячее прикосновение.
«Ещё чего, мне? Но я тоже вас люблю!»
Но вот послышались чьи-то шаги. И всё в один миг исчезло, как и не было. Мимо проходила женщина.
– Девочка, ты что это сидишь на холодной скамейке? А ну, беги домой, небось мама заждалась?
Я растерянно смотрела на женщину. Медленно поднялась со скамейки, взяла портфель и еще раз посмотрела в надежде увидеть всё то же волшебство. Но, к моему сожалению, снежные облака затянули небо, и солнышко спряталось за ними. Тяжело вздохнув, я побежала домой.
20
Вот пришло время спать. Я закрыла глаза, вспомнила о сказочной перемене в настроении, подумала о друге и тут же оказалась в избушке. На кухне за столом сидел юноша, и это было необычно, он никогда больше минуты не задерживался на кухне, по крайней мере, при мне.
– Здравствуй, – первым произнес он.
– Здравствуйте, – ответила я.
– Я ждал тебя. Хотел с тобой поговорить. Я поступил вчера необдуманно, грубо указав на то, от чего ты ещё далека. Прости меня, пожалуйста, я не хотел причинить тебе боль. Хотя часто именно через душевную боль мы приближаемся к истине.
Он замолчал, задумавшись, и я тоже молчала, не зная, что ему ответить.
– Скажи, что ты делаешь, когда меня нет? – спросил он.
– Готовлю, убираю, – протяжно проговорила я.
– Ну а дальше, когда это всё сделаешь? – настаивал он на подробном ответе.
– Ничего, просто сижу.
– Но почему в это время ты не возьмешь книгу и не почитаешь? Ведь ты постоянно одна, неужели тебе не скучно?
– Нет, мне не скучно. Мне здесь очень нравится, я чувствую себя в безопасности. Я не знаю, как мне это передать словами, но мне здесь спокойно. А книг у меня тут нет, – растерянно ответила я.
– Но они есть у меня! Хорошо! С сегодняшнего дня ты можешь
– Договорились.
– Ну, вот и хорошо. Мне пора идти.
Он быстро вышел.
И я опять осталась одна и, сидя на стуле, смотрела на дверь, за которой обычно оставался юноша. Однажды я пришла в избушку раньше обычного, села у окна и вдруг увидела очень яркий свет, исходящий из его комнаты. Дверь была немного приоткрыта. Мне показалось, что там сверкает молния, и я тихонько на носочках подошла к двери и заглянула, а там вся комната сияла серебристым светом. На полу, на подстилке у окна, сидел юноша, как-то странно скрестив ноги, и с кем-то негромко разговаривал, но я никого больше в комнате не видела. Подойдя поближе, я старалась рассмотреть, что же там происходит. Юноша устремил свой взор на светящееся облако, которое находилось прямо над стулом, и что-то говорил. Я пыталась лучше рассмотреть, кто или что там на стуле, но чем больше всматривалась туда, тем больше болела моя голова, а глаза начинало резать огнём, как от сварки. Резко отстранившись от двери, я постаралась как можно тише уйти к топчану. Интуитивно я знала, что меня заметили, и мне было очень от этого неловко, но состояние, близкое к обморочному, отвлекло меня от этих тревожных мыслей.
После этого случая я боялась даже подойти к той комнате. А сейчас было просто необходимо войти туда, ведь мне совсем не хотелось огорчать своего друга. Глубоко вздохнув, подошла к двери, открыла её, медленно прошла в комнату и осмотрелась. Несмотря на скромную обстановку, здесь все сияло и благоухало, даже воздух был необычен: повсюду чувствовался запах роз, хотя цветов нигде не было видно.
«Надо же, какая удивительная комната. Как много книг! Неужели он все их прочитал?» – эта мысль вернула меня к той цели, из-за которой я оказалась здесь.
Подойдя к одной из полок, взяла первую попавшуюся под руку книгу и, открыв её, попробовала прочесть. Я пробежала глазами несколько предложений, но ничего не поняв, поставила книгу на место. Внезапно начала болеть голова. Медленно пошла к другой книжной полке на противоположной стороне комнаты, головная боль усиливалась. Но вот я обратила внимание на книгу, лежащую на подоконнике. Взяла её, открыла с самого начала и попыталась прочесть. Но вдруг увидела, что буквы под моим взглядом начали оживать, светясь голубым электрическим светом, они так и прыгали по листу бумаги. Я испугалась и резко захлопнула книгу, зажмурив глаза. Постояв так некоторое время, открыла опять книгу, но буквы всё так же прыгали в разные стороны, не давая прочесть ни единого слова. Я стояла в полной растерянности, изумленно смотря на эти прыгающие, светящиеся искрами буквы, ничего не понимая.
– Тревога! Чужой! Чужой! Тревога! – услышала я непонятно откуда.
Посмотрев по сторонам, я никого не увидела.
– Не давайте ей ничего прочесть! Тревога! – раздавалось откуда-то из книги.
– Что за переполох? Наш друг сам приготовил ей эту книгу. А ну, успокойтесь и дайте ей возможность прочесть, – послышался писклявый голос из книги.
И я увидела, как буква Й кричала, чтобы не давали мне читать, а буква А спокойно, с интонацией старшего, успокаивала её.
В одно мгновение буквы перестали двигаться, выстроившись светящимися бусинками и образовывая предложение. И я прочла: