Блуждающая звезда (сборник рассказов)
Шрифт:
— Как видишь, я обещал поймать тебя, Тан О’Брайен, и я сдержал свое обещание.
Тану не хотелось спорить, но он не мог промолчать.
— Тебе просто повезло. Если б не эта девчонка…
— Если бы я не знал тебя… — многозначительно протянул шериф.
— О чем ты? — поинтересовался Тан.
— Да ты так ничего и не понял, Тан? Здесь не было никакой случайности. Не было никакой аварии, не было никаких погибших родителей. Была лишь маленькая девочка, спасти которую должен был Тан О’Брайен.
— Не вкручивай мне мозги, коп! — Тан усмехнулся. — Я сам видел два изуродованных трупа.
Шериф Люне прикурил черную витую сигару.
—
Кадык на шее Тана дернулся.
— Значит, вот как! — Тан передернул губы кривой усмешкой. — Все равно я не верю тебе. Ты не мог рисковать жизнью девочки, зная, что я могу убить ее!
— Да, ты прав. Я не имел права заставить ее. Она сама вызвалась сделать это, поймать мерзавца и негодяя Тана О’Брайена, который двенадцать лет назад убил ее отца и изнасиловал мать. Это было твоим первым преступлением, Тан. Наверно, ты уже и не помнишь о нем. — Тан машинально кивнул головой, и шериф продолжил, выпуская из–под усов клубы душистого дыма:
— Мать умерла при родах, и Касси осталась полной сиротой. Она сама вызвалась помочь нам, узнав о судьбе своих родителей.
— Так вот почему у нее такие волосы! — прошептал Тан.
— Необязательно. Хотя… — Шериф горько усмехнулся. — Хотя все может быть. Она хочет попрощаться с тобою, Тан.
— Хорошо, — прошептал Тан. Шерифу почудилось, что голос негодяя прозвучал зловеще.
Только не вздумай выкинуть какую–нибудь шутку! Впрочем, я буду рядом.
Шериф поднялся и распахнул дверь, впуская Касси. Девочка выглядела бледной, а ее волосы были заплетены в две аккуратные косички. Увидев Тана, девочка заикнулась, точнее, попыталась улыбнуться, ее губы дрожали. Тан заметил блеснувшую меж ресниц слезинку.
— Ну вот и все, Кассиопея, — сказал Тан, надеясь, что его голос звучит твердо. Девочка кивнула. — Мне жаль, что все так повернулось, и ты так и не увидишь моей планеты с огромными лугами из прекрасных цветов.
Губы Касси затряслись сильнее, девочка нерешительно шагнула к Тану. Шериф Люне встал за ее спиной, готовый в случае чего придти на помощь. Но Кассиопея не боялась Космического Негодяя. Прижавшись к его лицу своей веснушчатой щечкой, она шепнула, так тихо, чтобы ее слова услышал лишь Тан:
— Тан О’Брайен, я обещаю, что каждый год буду приходить к тебе и приносить розы. Не плачь, пожалуйста!
И Тан ощутил, как по его щеке скользнула маленькая, горячая, словно звезда, капелька.
Кассиопея ушла, а подозрительный влажный след все еще оставался на небритой щеке Тана О’Брайена. Шериф Люне, вне всякого сомнения, видел этот след. Перед тем, как оставить Тана в одиночестве, он сказал:
— Ты большой негодяй, Тан О’Брайен, но мне будет не хватать тебя. Что–то уходит из нашего мира, может быть — и даже наверняка — не очень хорошее, но что–то уходит. Я понял это в тот миг, когда увидел тебя, выходящего из леса с девочкой на руках. А она, думаю, поняла это чуть раньше. Ты большой негодяй, Тан О’Брайен, но мне будет недоставать тебя.
Шериф умолк. Тан посмотрел в его серые усталые глаза и вдруг радостно улыбнулся.
— Черт побери, а ведь она любит меня, шериф! Любит!
Шериф не произнес ни слова. Он лишь покачал головой, так, что нельзя было понять, согласен он или нет с этим невероятным утверждением. А потом он вышел, и Тан больше никогда не видел его.
Тана О’Брайена судили. Справедливый
Невероятно, но она и в самом деле носила Тану О’Брайену цветы. Два раза в год, ровно до того дня, когда обитатели Пацифиса были извещены о том, что Космического Негодяя не стало.
БЛУЖДАЮЩАЯ ЗВЕЗДА
О. Ш. посвящается
Она! Она ворвалась в систему Тогг ослепляющим малиновым шаром, сверкающая, веселая и опасная, подобная скачущей по ветвям шаровой молнии. Она прошла по мирам, мгновенно испепелив семнадцать спящих планет. Зрелище, достойное, чтоб за него платили. А затем она внезапно повернула и решительно направилась к Земле.
Звезда! Она шла к Земле, грозя обратить ее в межзвездное ничто. Ничего сверхужасного или сверхъестественного — обыденная гибель обычной планеты, восемнадцатой или двадцать восьмой по счету. Совсем обыденная.
Смерть! Она обыденна. Она приходит каждый день, меняя обличия, а то и ленясь сделать это. Смерть — она пугает, но не слишком, не более, чем может пугать неизбежность, если, конечно, человек осознает поэтическую прозу неизбежности. Смерть всепоглощающа. Она растворяет мир каждого, превращая бытие в бестелесную вечность. Но доселе она не грозила растворить мир всех. Гибель грозила миру, гибель грозила всем. Черное покрывало приближающейся смерти заставило людей отложить заботы и думать лишь о ней, а еще о том, как провести ее. Черное покрывало с малиновым зраком посередине.
Прожекты! Их было множество. Ворох прожектов подгреб под себя здравый смысл. Выставить на пути звезды электромагнитное поле. Уничтожить звезду серией термоядерных взрывов. Пустить в ход импульсы высокочастотной дезинтеграции. Молить Единственного о спасении от напасти. Бежать. Бежать! Но куда? В мире не было второй Земли, а космические скитальцы, оторванные от матери–родины, обречены рано или поздно погибнуть.
Истерика! Она охватила Землю. Сотни разорялись, тысячи слабых духом вручали судьбу русской рулетке, миллионы, отбросив все, бросались в бездну наслаждений. На улицах убивали, грабили, насиловали. Полиция меланхолично рассматривала часы, дробно ломающие последние мгновения суетного бытия.
Мессии! Они были, есть и будут. Недолго, но будут. Три десятка кораблей стартовали один за другим к стремительно падающей звезде. Треть были начинены зарядами, каждый из которых мог обратить в черный пепел среднюю планету. Треть имели дезинтегрирующие установки. Треть — тонкую сеть магнитных ловушек. Первые один за другим отчаянно упали на звезду, расплавив термоядерную ярость в плазменном пекле всепоглощающих протуберанцев. Вторые задействовали дезинтеграторы, вызвав грандиозный выброс энергии, поглотившей безумцев. Третьи расставили сети и были затянуты запутавшейся в переплетении липких нитей звездой в ее огненное чрево. И одни, и другие, и последние не сумели ни остановить звезду, ни сбить ее с курса. Раскаленный гигантский шар продолжал свой стремительный бег к Земле.