Блуждающие огни
Шрифт:
– Ну ладно, тогда я лучше подожду и подловлю его где-нибудь на улице.
– Да, это лучше. Съешь овсянки перед тем как идти? Она еще теплая.
Овсянка с утра сразу напомнила Мэнди о завтраках дома. Сама она никогда кашу не любила - это мать настаивала, что надо ее есть.
Но в животе у Мэнди заурчало, и она улыбнулась.
– Овсянка - это здорово!
– Ты уж не сердись на меня, Мэнди, - сказала Мэри.
– Гуд всегда говорит, что у меня материнский инстинкт в тяжелой форме. Потому-то и Штырь подбрасывает мне своих найденышей.
–
– Тоби Гуд - наш скрипач.
– Я мало что знаю о вашей группе, - покачала головой Мэнди.
– Если не будешь совать нос в не свое дело, можешь узнать побольше. Мы как раз собираемся прокатиться. Хочешь поехать с нами?
– Правда?
Вот будет здорово поездить с группой «Оленьи пляски»!
– Ну так как?
– спросила Мэри.
– Я мигом!
Как только Мэри вышла, Мэнди соскочила с постели и начала одеваться. Рядом со шкафом стояло зеркало. Она внимательно осмотрела свое лицо. Синяки совсем побледнели. И боли она больше не чувствовала. Хоть в этом польза от того, что она наполовину эльф, - все быстро заживает.
Подумать только - она поедет с «Оленьими плясками»! Мэнди подмигнула себе в зеркале, надела новые очки и поспешила к дверям.
– Надоело мне это, парень! Повернувшись спиной к своему дружку, Фин-неган Стил смотрел в окно на улицу Хо. Когда он обернулся, солнечные лучи, пробивавшиеся через грязное стекло, образовали нимб вокруг его головы с торчащими в разные стороны серебристыми вихрами. Он был из высоких эльфов, с прожигающим насквозь взглядом и вечно издевательской ухмылкой. Наряд его состоял из рваной майки и черных кожаных штанов, заправленных в черные сапоги.
На потрепанной кушетке развалился его друг Билли-Пуговица. Припав к коричневой стеклянной бутылке, он хлебнул самопального пива, потом поставил бутылку на пол у своих ног, вынул складной нож, раскрыл его и принялся чистить ногти.
– Эй! Я с тобой разговариваю!
– прикрикнул Финнеган.
Билли поднял глаза на нынешнего вожака Чистокровок и пожал плечами.
– Да я слушаю! Чего ты от меня хочешь? Финнеган скривил губы и снова отвернулся к окну.
– С этим Штырем пора кончать!
Тут уж Билли сел. Он провел пальцами по своему черно-оранжевому «ирокезу» и поскреб короткие грубые волосы над ушами.
– Слушай, - возразил он, - наши сами виноваты, паслись на его участке.
– Нет, на нашем! – огрызнулся Финнеган.
– Это наш участок. И каждый, кто на него сунется, пусть потом не распускает нюни! Если этого проклятого выскочку Штыря слушать, так выходит, весь здешний паршивый город - его участок.
«Может, так и есть», - подумал Билли, но промолчал. Конечно, Штырь не как все, с ним лучше не связываться, но сейчас Билли был наедине с Финнеганом, а с этим придурком тоже лучше не связываться.
– Ну и что ты предлагаешь?
– спросил он. Финнеган отошел от окна и поднял с пола свою валявшуюся
– Черт! Где ты его взял?
– Слямзил в магазине.
– И патроны есть?
– А как же!
– Он вообще-то работает? Финнеган направил дуло на Билли.
– Бах!
– тихо произнес он.
Билли подскочил, будто в него и впрямь выстрелили.
– Работает!
– сказал Финнеган.
– Еще как работает! Мы дерьма всякого не держим! Каждый патрон с гарантией!
Билли со страхом смотрел на револьвер. Рукоятка, блестящий ствол - от одного их вида его бросало в дрожь. «Смит-вессон» был как новенький, наверно, его сперли из коллекции у кого-то из Высокорожденных, раз он действует так близко от Границы. Другие револьверы не действуют.
– Ну и где ты собираешься напасть на Штыря?
– спросил Билли.
– На улице?
Финнеган покачал головой.
– Мы уделаем этого шоколадного подонка в его норе, вот как! А когда с ним покончим, устроим там клуб! Классная мысль, да? И назовем его «Дворец Финнегана».
– А как мы к нему войдем? Ведь этот музей - что твоя крепость!
– Потреплем струнки его нежной души, - не разжимая губ, улыбнулся Финнеган.
– Прямо перед его берлогой будем бить по башке какого-нибудь маленького беглеца.
– Твоя сестра барабанщица, да?
– спросил Йохо.
Мэнди кивнула.
– Она играет на кожаных барабанах?
Йохо был одним из мотоциклистов «Оленьих плясок» - большой, черный, с шапкой курчавых смоляных волос, он походил на тяжеловеса. Мэнди познакомили со всеми членами группы, но они так быстро сыпали именами, что она не запомнила, кто из них кто. В памяти остались только некоторые.
Осе, с его гривой дикого коня и широко расставленными глазами. Задира - весь как на шарнирах, выкрашенная полосами голова напоминает птичье гнездо, одет в шутовской кожаной костюм - одна брючина черная, другая красная, и на куртке те же цвета, только в обратном порядке. Ну, Мэри, само собой. А еще Джонни Джек - тоже один из мотоциклистов, белый, ростом не меньше, чем Йохо, и лохматый, как медведь. Запомнила и Гуда, одетого во все зеленое, будто древний охотник, на левой щеке татуировка - лук со стрелой, а волосы на голове торчат прямыми желтыми вихрами, словно забытые в поле колосья.
– А ты что умеешь? На каком-нибудь инструменте играешь?
Мэнди повернулась к девушке, задавшей этот вопрос. На минуту задумавшись, выудила из памяти ее имя. Колючка. Одна из музыкантш. Она была, вероятно, годом старше шестнадцатилетней Мэнди - высокая, гибкая, рыжие волосы на макушке коротко подстрижены, а с боков спускается дюжина косичек, украшенных бусинами.
– Я вообще-то играла на гитаре - на электрической, - ответила Мэнди.
– Но кто-то свистнул мою волшебную батарейку и усилитель. А новые мне не на что купить, поэтому я больше и не играю.