Блуждающие в ночи
Шрифт:
Быть призраком не так уж и забавно.
У Диди было ощущение, словно ее, беспомощную, несло быстрое речное течение. Как только она выплыла из окна, таинственная сила подхватила и понесла ее к неизвестному месту назначения так быстро, что звезды над ней и огни внизу слились в сплошной светящийся поток. Мелькали сцены из ее жизни, мелькали не по собственному желанию Диди, а согласно чьему-то выбору, смысла которого она пока не понимала. Вот маленький дощатый домик, где прошло ее детство. Вот школа, где она всегда была заводилой. Вот студия звукозаписи, где за два
Звездные мгновения ее жизни.
В студии Диди сказали, что она пела хорошо. Что ее голос «летит».
Останься она на белом свете, возможно, стала бы звездой.
Диди поняла, что этого ей жалко больше всего в утраченной жизни. Она погубила свой Богом данный талант до того, как он получил признание. У нее был дар ангельского пения в стиле «ханки-тонк», [4] но лишь немногие узнали об этом.
Ангел «ханки-тонк». Если она и была ангелом, то только в этом смысле.
4
Название музыкального стиля, восходящее к жаргонному выражению американских негров, означающему «так, как это делают белые», буквально «язык белых».
Вообще Диди не причисляла себя к ангелам. Она представляла ангелов неземными существами с золотыми нимбами, колышущимися вокруг их голов, с большими белыми крыльями и с арфами.
Ангельские ангелы. Она была всякой в своей жизни, но ангельской — никогда.
Уносят ли ангелы на небо пьющих, спешащих в ад прожигательниц жизни с трехдюймовыми ногтями и такими тесными джинсами, что в них больно сидеть?
Возможно. Но маловероятно.
Она подумала, что вместо этого ей придется стать призраком. Ребенком она думала, что быть привидением очень интересно. Летать по темным коридорам, стонать посреди ночи, двигать разные предметы и пугать людей до смерти. Забавно, правда?
Но теперь, когда она стала призраком, это оказалось не так уж и забавно. Хотя она и обладала способностью материализоваться (во всяком случае, теплое покалывание, охватывающее ее время от времени, и ощущение, будто ее бывшая материя собирается вместе, и отвердевает, заставляли чувствовать, что она материализуется), Диди не могла этого сделать по собственному желанию.
Она только выпрыгивала, как чертик из коробочки, и быстро убиралась назад.
Ее мать сидела на обитом уже порвавшимся твидом диване в гостиной того дома, где Диди выросла, и смотрела по телевизору «Розанну». Диди сразу узнала мать, узнала комнату с убогой обстановкой, даже эту передачу — и почувствовала покалывание. Внезапно голова матери повернулась в ту сторону, где Диди плавала над креслом-качалкой. Ее глаза широко раскрылись, и, вскрикнув, она упала в обморок.
А какой еще реакции ждать от человека, увидевшего привидение?
Ее дружок Стив — что случилось с его лицом? — по крайней мере, не упал в обморок, когда возле того эллинга на стоянке катеров она
Теперь она мало в чем может быть уверена. Но одно Диди знала твердо: существовала какая-то связь, которая, подобно огромной невидимой резиновой ленте, привязывала ее к земле. Чтобы попасть на небо, ей надо порвать эту связь. Но сначала она должна понять, что это за связь.
Глава 12
Если бы Саммер запомнила код, то уехала бы домой. Прочь от всей этой заварухи. Но она его не запомнила и теперь ждала у закрытых ворот, пока Франкенштейн, тяжело дыша, не открыл дверцу с правой стороны и не сел на сиденье.
— Девять-один-два-восемь, — сказал он.
Саммер покорно набрала цифры. Ворота открылись, и «шевроле» выкатился за ворота рывками, как спазматический кенгуру.
— Черт тебя побери, когда отпускаешь тормоз, выжимай сперва сцепление!
— Я же сказала тебе, что не умею водить такие машины!
Кое-как Саммер все же добилась, чтобы машина не дергалась. Бросив взгляд в зеркало заднего вида, она убедилась, что ворота за ними закрылись. Повинуясь его жесту, повернула налево, на дорогу, по которой они попали сюда из маленького городка. Справа виднелись огни бензоколонки. Похоже, там следовали своему неоновому девизу: «Работаем 24 часа в сутки!»
— У тебя есть деньги? — спросил он, обшарив свои карманы и ничего не найдя.
— Нет.
Они оба знали, где остались ее деньги. В сумке, которая вместе с ведром и пылесосом лежала у парадной двери похоронного бюро.
— Посмотри, сколько на указателе бензобака.
Было чуть меньше четверти бака.
— Этого нам хватит миль на восемьдесят — девяносто. — Колхаун задумчиво посмотрел на огни бензоколонки.
У Саммер внутри все похолодело при мысли, что он собирается сделать, чтобы получить бензин. Терпение ее лопнуло. Этот его взгляд оказался последней каплей.
— Я не намерена ехать восемьдесят миль. — С нее хватит. Она больше не участвует ни в каких опасных или незаконных операциях.
Мужчина пропустил мимо ушей ее слова или не придал им значения.
— Сворачиваем туда, ладно?
— Нет! — почти выкрикнула Саммер и в подтверждение своей решимости сильнее надавила на газ. «Шевроле» дважды чихнул, потом рванулся вперед. — Нет, нет и нет!
— Тысячу раз нет? — Он посмотрел на Саммер так, словно у нее вырос второй нос. — Тебе что, шлея под хвост попала?
— Я не стану участвовать в ограблении!
— Да я хотел остановиться, чтобы снять с мотора провод.
— Нет!
Они подъехали к перекрестку, от которого шоссе вело в город. Прямо за светофором Саммер увидела небольшую табличку с номером дороги 266. Она знала, где они!
— Поворачивай направо.
Женщина посмотрела по обеим сторонам темной, пустынной ленты автострады — и повернула налево. И как раз вовремя вспомнила о том, что надо выжать сцепление. «Шевроле» вильнул, но продолжал движение.