Блуждающий Неф
Шрифт:
Пришедший в ярость Палдор, схватил у кучера кнута и принялся их стегать, сгоняя с крыши. Пришедшая в себя Онти, стала защищать момов и кричать на Палдора. Подошедший Мо посмотрел на неутешительную картину и сказал Хабэлуану:
— Тебе придётся сесть в карету.
Тот молчаливо кивнул. В итоге Хабэлуан присоединился к Онти, а зелёные человечки забрались, как горох, на Мо и рассыпались по его спине. Палдор, после своей вспышки, чувствовал себя неуютно и не знал, куда спрятать глаза.
— Прости меня, я испугался за тебя.
Конечно, Онти простила и они, с новым папой, принялась обниматься и слюнявить друг друга, чего Хабэлуан решительно не понимал. А зелёные человечки, путешествующие на Мо, собрались у него на спине в кучку, и о чем-то долго шептались. А потом взялись за руки и принялись кружить на нем хоровод, напевая при этом песенку:
«Едет с нами странный зверь, верь, верь
Страшно умный, нам поверь, верь, верь
Вышел худший на охоту, что ты, что ты
Расскажи нам быстро кто ты, кто ты, кто ты».
Побродив в их мыслях, Мо удивился, обнаружив то, чего в головах маленьких зелёных человечков быть ну никак не могло. Потом он накинул сетку на Онтэинуолу и после тщательного сканирования, обнаружил то, что искал. Необычная находка его поразила, а ещё больше он удивился себе, в том, что он, поддавшись человеческому влиянию, мог пропустить очевидное, которое светилось таким ярким светом. «Как много в людях интересного, — подумал Мо но, с сожалением, констатировал: — А нам, Хранителям, таких ощущений явно не хватает».
Палдор и Полиния, склонив головы, друг на друга, заснули, причём Палдор даже похрапывал, а Онти и Хабэлуан, каждый в своё окно, наблюдали за бегом окружающего пейзажа. Со времени их знакомства они не имели случая поговорить наедине, тем более в статусе брата и сестры, что их несколько смущало и останавливало.
— Спасибо, — отважилась Онти, поворачиваясь к Хабэлуану.
— Чего? — не понял он.
— Спасибо, что ты меня спас от зелёных человечков, — объяснила Онти.
— По-моему, они тебе ничем не опасны, — сказал Хабэлуан, и, выглянув в окно, сказал: — Смотри, они снова танцуют.
— Они не собираются усыпить Мо? — озабоченно спросила Онти.
— Нет, Мо им не по зубам, — ответил Хабэлуан и добавил, — классный кошак.
Они немного помолчали.
— Теперь мы брат и сестра, — не то спросила, не то констатировала Онти.
— Да, и я тебя должен защищать, — согласился Хабэлуан.
— От кого? — не поняла Онти.
— От всех, — объяснил Хабэлуан, потом объяснил ещё, — кто тебя будет обижать.
Онти, смущаясь, замолчала, ей стало ужасно приятно, что ещё один человек, так просто,
— Что вы делаете? — ошарашено спросил Палдор, открыв глаза.
— Я целую своего брата, — невинно ответила Онти. Палдор посмотрел на красного, как плод вобоса, Хабэлуана, потом на Онти и удовлетворённо закрыл глаза. Через мгновение карету наполнило его музыкальное храпение.
— Ты так больше не делай, — сказал Хабэлуан, возвращая своим щёкам их естественный цвет.
— А что? — не поняла Онти.
— Не делай, — упорствовал Хабэлуан.
— Ты же мой брат, — убеждённо сказала Онти.
Хабэлуан промолчал, а Онти подумала, что в будущем он привыкнет и, вообще, ей повезло, что у неё такой чудесный брат. Она склонилась ему на плечо и тоже уснула. «Умаялась, малышка», — с нежностью подумал Хабэлуан, несмотря на то, что был старше Онти на какой-то один год.
* * *
На очередном привале Монсдорф бросил мешок с пожитками под куст и, посмотрев на Кристлина и Грохо Мома, сказал им:
— Отдыхаем, — после чего полез в сумку за едой. Кристлин, чтобы не мозолить ему глаза, да и самому подкрепиться, зашёл подальше в кусты и, вместе с Грохо Момом расположились под деревом, в тени.
— Хочу обед, — сказал Кристлин, вытянув из-за пазухи чудесную палочку, и на траве снова возникла салфетка, а на ней всё тот же кружок колбаски, пару лепёшек и крынка молока.
— А что, другой еды у палочки нет? — спросил Кристлин, вгрызаясь в отломленный кусок колбасы.
— Нет, — ответил Грохо Мом, вздыхая. Ему тоже хотелось есть. Сладострастный запах колбасы долетел до ноздрей Монсдорфа и тот удивлённо поднял глаза. Не поверив своему обонянию, он поднялся и подошёл к Кристлину и Грохо Мому.
— Колбаску трескаете, — спросил он, с осуждением глядя на Кристлина. Тот, с набитым ртом, ничего мог ответить.
— Да, колбаску, — мечтательно ответил Грохо Мом, думая о своём.
— А угостить попутчиков не догадались? — глядя на него, укоризненно сказал Монсдорф, проглатывая глазами оставшийся кусок колбасы. Грохо Мом, сразу же сообразивший, что Монсдорф ошибочно считает его хозяином колбасы, заинтересованно спросил:
— А что у вас есть?
— Вот, — вздохнул Монсдорф, вытягивая лепёшку.
— Идёт, — сказал Грохо Мом, схватив её своими ручками, и тут же запихал её в рот. Монсдорф забрал половинку колбасы и оставшуюся лепёшку, а потом, глядя на кувшин с молоком и усмехаясь, сказал Кристлину: — Для детей полезно молоко.