Блуждающий Трактир
Шрифт:
— Вот! Вот и исполнилось благодеяние за твоё скудное подношение, человек! Этот вспыльчивый олух сегодня тебя больше не побеспокоит!
Затем она улетела, и Рагс тоже ушла, раненая, но гордая, и Церия уснула, и остальные феи улетели, и Клбкч, и Паун, и Рабочие ушли, пока Эрин не осталась совсем одна.
Вот только Торен вернулся.
Эрин сидела в трактире за столом, усталая, замёрзшая. Но больше не одинокая.
— Это должен был быть такой хороший день, понимаешь?
Он пялился на неё. Старый добрый Торен. Где он пропадал? Но он не мог ей ответить. Он
Кем он был? Эрин уставилась на него. Он был больше, чем вещью, но всё же таким тормозным. Мог ли он думать? По словам Фишеса, он был неживым слугой.
— Многое произошло, знаешь. Много хорошего. Много плохого.
Она чувствовала усталость. Вчерашний день был чудесным, просто не передать словами. И предыдущие дни были не менее хороши. Она восстановила трактир и создала успех из неудачи.
— Но, наверное, я не могу делать это каждый день.
Эрин опустила голову. Риока ушла, и Эрин не была уверена, когда она вернётся. Феи влетали и вылетали из её трактира, когда им вздумается, Церия могла шевелить рукой, Торен вернулся, у антиниумов была странная проблема, Рэлк вёл себя как придурок, хотя у него вроде как была на то причина, а Рагс была ранена и пропала, и её племя могли убить, если они вернутся.
Немного хорошего. Много плохого. Но Торен вернулся. В целом, Эрин считала, что это в равной степени соответствовало вселенской карме.
Если сегодня больше ничего не случится, она будет считать себя счастливицей.
Эрин опустила голову и засну…
***
Она была [Принцессой] и умирала от голода. Слишком долго зимний холод пробирал её до костей, а настороженные лавочники и подозрительные стражники делали воровство намного, намного сложнее. А её магия была на исходе.
У неё оставалось всего несколько зарядов [Невидимости], но она умирала от голода и поэтому использовала один сейчас. Стояла глубокая ночь, и вокруг никого не было.
Лавки были заперты, но у неё были заклинания, чтобы справиться с любыми замками – магическими или иными. Кроме того, богатство было её правом по рождению; она заслужила всё, что отняла у грязных дворняг и отвратительных змей, живущих здесь.
Но сегодня, похоже, один дурак вышел из своей лавки, её не закрыв. Тёплые одеяла лежали на одной стороне, возле рядов сушёных продуктов, и, что самое заманчивое, на табурете лежал свежий окорок. Рот [Принцессы] наполнился слюной, когда она приблизилась.
— Вот ты где.
Голос раздался из тени, и [Принцесса] испуганно вздрогнула. Массивный гнолл… огромное мускулистое существо с тёмным мехом встало и вышло на лунный свет. У неё был глубокий женский голос, но всё, что видела [Принцесса], были её клыки и зубы, когда она говорила.
— Хрр. Слишком долго мы позволяли тебе бродить на свободе. Между Гази и нежитью у нас не было времени. Но теперь ты пахнешь, и ты без своей магии, чтобы это скрыть, да?
Она указала в общем направлении на девушку, пока обшаривала глазами пустую улицу.
— Невидимости недостаточно для нашего вида. И у нас есть способы тебя поймать. Не убегай!..
Слишком поздно. Девушка побежала, но не успели её
— Попалась. Теперь мы скоро увидим, как ты выглядишь, да? А потом ты ответишь перед Стражей за нанесённый ущерб и причинённое зло, да? Не сопротивляйся. Я не причиню тебе вреда.
Заклятие невидимости, слабое от остаточной магии в плаще девушки и напряжённое от контакта, разрушилось. Потрёпанная [Принцесса] появилась на свет, и гнолл ей улыбнулась.
— Вот ты где.
Принцесса видела только зубы. Её разум помутился от страха, и она подняла один палец.
У неё были кольца на каждом пальце, но магия в каждом из них уже давно потускнела от чрезмерного использования. Но одно всё ещё мерцало фиолетовым светом. [Принцесса] призвала к нему магию, и гнолл, увидев это, сурово произнесла:
— Не…
Опять слишком поздно. Слишком поздно и слишком медленно. Девушка подняла кольцо и выкрикнула одно слово:
— Игнис!
Огненный шар, вырвавшийся из кольца, был почти вдвое больше её головы, но когда он ударил в лавку позади гнолла и девушки, то взорвался огненной вспышкой, которая снесла девушку с ног и подожгла гнолла.
В течение нескольких минут девушка не могла пошевелиться. Она слышала только рёв пламени и панические крики, когда жители соседних домов высовывали головы наружу и видели пожар. Медленно, преодолевая боль, [Принцесса] встала. Она уставилась на горящую лавку, костер, пожиравший драгоценные товары и труды всей жизни. Пылающая витрина начала рушиться, и летящие угли стали поджигать улицу.
Что-то схватило её сзади. Девушка вскрикнула и завертелась, поднимая кольцо, но массивная рука опустилась, схватив её руку в захват, обещавший перелом кости, если она пошевелится.
[Принцесса] уставилась на оскаленное лицо и опалённый мех. Она кричала и кричала, но слишком поздно. Две пары клыков раскрылись, а когти разодрали её кожу в кровь.
2.21
Она сидела на вершине травянистого холма и медленно собирала пушистые одуванчики. Пух разлетался по ветру, и девушка осторожно подносила их к лицу, чтобы сдуть то, что осталось.
Подхваченные ветерком, семена парили над травянистым ландшафтом. Под Эрин простирались белые пушистые грозди, выглядывающие тут и там из травы.
Странной травы. Эрин поёрзала и поняла, что это не приятная и мягкая травка, как на пригородных лужайках. Эта трава была короткой и жёсткой; крабовая трава. Местами такая высокая, что доставала девушке до колен. На вершине холма лежали небольшие камни, представлявшие опасность для её босых ног.
Это природа. Ею можно любоваться, но у неё есть колючки. Эрин посмотрела вниз, на лес, раскинувшийся у подножия холма.
Некоторые деревья были скрюченными. Другие наоборот – очень высокими. Настолько высокими, что они стояли вровень с вершиной её холма. В лесу мелькали тёмные тени, и Эрин показалось, что она видела копыта.