Блюз чёрной собаки

Скирюк Дмитрий Игоревич

Ничего не понимая, я, как дурак, вытаращился на девушку.

— Пропала? — сочувственно спросила она.

— М-м… — растерянно выдавил я.

— Ты что, так дорожил ею?

— Нет, но… я не понимаю! Слушай! Может, всё-таки ты объяснишь мне, что происходит?

Я был в состоянии, близком к панике, и почему-то был уверен, что девчонка в курсе всей этой белиберды. В конце концов, все странности начались, именно когда я её встретил, а верней, когда она попросила меня «побыть с ней».

— Не сейчас, — уклончиво сказала она.

— Не сейчас? —

переспросил я и повторил: — Не сейчас? А когда?

Танука вздохнула. Поправила бейсболку.

— Жан, ну ты чего тупишь? Я же сказала: сейчас нет времени. Я всё расскажу, дай срок, всё, что знаю. Хотя я не уверена, что тебе станет легче. Я даже не уверена, что ты всё поймёшь. Пока просто прими всё как есть.

— Да не собираюсь я ничего принимать! — возмутился я. — И вообще, может, мне лучше пойти сейчас и сдаться, а то мне ещё срок влепят за побег из-под стражи. С места не сойду, пока не скажешь, что ты затеяла!

— Нет уж, придётся сойти, — глядя мне в глаза, серьёзно сказала Танука. — Тебя сейчас вся городская милиция ищет… меня, кстати, тоже. Но срок за побег тебе точно не «влепят». Ты хоть знаешь, что участок сгорел?

— Ка-акой участок?

— Милицейский, где тебя мариновали.

— Как сгорел? Ничего не понимаю… Когда сгорел?

— Да в общем-то недавно. Может быть, ещё горит даже… — Она посмотрела направо, приподнялась на цыпочки. — Хотя, наверно, нет… Уже, наверно, потушили. Дым даже отсюда было видно.

— А точно это он горел? Откуда знаешь? Уж не ты ли подожгла?

— Ты что, совсем дурак? — Танука повертела пальцем у виска. — Я ж не террористка!

— Кто тебя знает… — проворчал я. — Так меня поэтому ищут?

— Не совсем. Пошли. Нам ещё надо купить билеты и чего-нибудь поесть. У тебя есть деньги?

— Нету. Ни копейки нету, всё забрали — вещи, деньги… Всё.

— Как всё? А телефон?

— Ну, вот только телефон и оставили. Друг приехал, замолвил словечко.

— Хорошие у тебя друзья.

— Да уж, не жалуюсь…

Мы разговаривали, а сами уже шли в сторону автовокзала. Одежда на мне быстро высыхала. Шёл я босиком, и народ на меня откровенно таращился. Как только Танука заговорила о еде, мне сразу захотелось есть. В ларьке с кавказской выпечкой мы взяли две самсы, но слоёное тесто с пряной, пересоленной начинкой буквально застревало в горле. В отчаянии я вспомнил про лежащие в кармане карамельки, торопливо развернул одну и запихал за щёку.

— Мог бы даме предложить, — укоризненно сказала моя спутница.

— Извини, — пробормотал я и полез за второй. — Держи.

— Спасибо, не хочу.

— Что ж тогда ругалась?

— Слушай, Жан, — возмутилась Танука, — ты в какой берлоге сидел тридцать лет? Положено так: если парни что-то едят или там покупают — сигареты, конфеты, то всегда сперва предлагают девушке. Возьму я или не возьму — это дело десятое, твоё дело предложить. Понял?

— Ну извини, извини!

— Да ладно, проехали.

— Куда хоть едем-то?

— Пока в Березники.

— «Пока»?

Как это «пока»? А потом куда?

Танука пожала плечами, дожевала последний кусок и скомкала бумажку.

— Там видно будет. На месте решим.

Похоже, спорить было бесполезно. Я вздохнул и решил отдаться на волю течения.

— Денег-то хватит?

— Туда хватит.

У касс толпился народ. Мы приобрели билеты и, поскольку до отправления автобуса оставался без малого час (пятьдесят пять минут), пошли через подземный переход на рынок. В подземном переходе мне едва не сделалось дурно, но я сдержался.

— Нас будут искать, — говорила Танука, змейкой протискиваясь в толпе, я едва за нею поспевал. — Наверно, нас и так уже ищут. Вот, возьми. Зайди в секонд-хенд, на развал, купи себе что-нибудь из обуви и куртку, а лучше жилет, как у меня. По утрам холодно.

Я пересчитал бумажки.

— Этого мало.

— Сегодня пятница, скидки. Бери что подешевле, на один раз, не шикуй. И купи еды в дорогу, а то я могу не успеть — надо кое-куда зайти.

— Где встретимся?

— Дурак, да? У тебя билет есть или нет? Вот у автобуса и встретимся. Да, и ещё: купи мне рыбы.

— Рыбы? — растерялся я.

— Ну да. Какой-нибудь хамсы в пакете, вяленой. Обязательно в пакете! Только сам не ешь.

Я совсем перестал что-либо понимать.

— Ладно, не буду.

Девчонка потолкалась у лотка с шампунями, приобрела какую-то мелочевку вроде прокладок, засунула всё в рюкзачок и быстро удалилась. Я купил на лотке две пары носков и трусы-боксёры и двинул в секонд-хенд, где, как советовала девушка, выбрал мокасины и куртку потеплей. На оставшиеся деньги я взял колбасы, пирожков и бутыль минералки. Куртка оказалась настоящая South Pole, совершенно новая, только с пятном белой краски на рукаве и животе. От неё разило одорантом. Бесполезно было надеяться, что запах скоро выветрится, и я сложил её в другой пакет. В последний момент я вспомнил о рыбе и купил пакетик сушёной ставридки. К ставридке полагалось бы пивка, но денег уже не оставалось, впрочем как и времени. Автобус ещё не подали. С пакетами в руках я стоял на перроне, смотрел на часы и вертел головой, высматривая в толпе Тануку. Однако как я ни старался, девчонка подобралась незаметно. Тронула меня за плечо, я даже испугался — решил, что это милиция. Я обернулся и остолбенел.

— Йохан бэ…

Чёрной помады и подведённых глаз ей, видно, показалось мало: Танука выкрасила волосы. В вишнёвый цвет.

Да… Современная химия творит чудеса. Но вот у девки определённо не все дома. Немудрено, что я не разглядел её в толпе!

— Ну, как? — спросила она, поворачиваясь в профиль. — Нравится?

— Ты что, совсем с ума сошла? — поинтересовался я. — Это называется «сменила приметы», да?

— Не кипятись: они ищут тебя и блондинку. Кстати, у них есть твоя фотка?

— Есть, как не быть! Я же работал там, фотокарточка осталась. Достаточно поднять личное дело.