Блюз полной луны
Шрифт:
— Отлично.
— Что ты задумал?
— Мы возьмем напрокат машину и доедем до Мортурито. Там поставим машину в укромном месте и изменимся. А когда изменение пойдет в обратную сторону, мы переоденемся в машине и отправимся в "Хилтон".
— А если за это время машину угонят?
— Кто ж позволит? Я, например, не собираюсь охотиться. Я буду сидеть неподалеку от машины и выть — петь погребальную песнь своему Канцлеру. А ты — побегай, порезвись.
— С двумя детьми в животе не особо-то
— В общем, сама решай.
— Хорошо.
Три дня до полнолуния пролетели незаметно. Павел узнал, что "Аид" уже забрал тело Канцлера и все приготовил к похоронам. Павел тосковал, его грыз непонятный страх. Возможно, это был страх перед Изменением.
Они загодя взяли напрокат машину и положили в нее сумку с одеждой, бутылки с питьевой водой (после обратного Изменения очень хочется пить) и в вечер полнолуния отправились на кладбище.
Они были там за час до того, как взойдет луна. Вышли из машины, сбросили одежду. Холодный осенний ветер заставлял съеживаться, но Павел и Инна знали, что так будет только до Изменения.
И вот наконец…
Взошла луна.
Здесь, в Толедо, она казалась громадной и оранжевой, как апельсин.
Инна застонала и вскинула руки. Потом пала на четвереньки и стала обрастать шерстью. Морда у нее изменилась в последнюю очередь. Павел, впрочем, не наблюдал за ее превращением. Он изменялся сам.
Они встали друг против друга — волк и волчица с яростно горящими янтарем глазами и пушистой шерстью. Потом они побежали разыскивать могилу Канцлера. Нашли, уселись перед надгробной плитой без всякого имени и даты. И завыли, да так, что похолодело само небо.
Они выли долго, распугав в округе всех бродячих кошек и собак. Охотиться не стали — что, разрывать могилы?!
К заходу луны они вернулись к машине — скоро должно было начаться обратное Изменение. И остановились как вкопанные!
В их машине кто-то был!
"Кто это?"
"Люди, как видишь. По-моему, это парочка, которая решила заняться любовью в нашей машине".
"Ну я им сейчас покажу".
Однако это была не влюбленная парочка. Это были потрошители машин, и в данный момент один из них выдирал из машины автомагнитолу. Двери машины были открыты со всех четырех сторон, и это сильно облегчило волкам задачу. Они с рычанием вторглись в машину с двух сторон, так, что воришки не смогли бы закрыться от них в машине.
— Волки! — завопил один.
— Мамма миа! — завопил другой.
Наконец, нарычавшись вдоволь, волки отпустили перепуганных воришек. Те улепетнули так резво, что осенняя трава не успела согнуться под подошвами их кроссовок.
И вовремя сбежали эти воришки! Потому что луна зашла и началось обратное Изменение.
Нагие и измученные, Павел
— Слушай, а машина-то здорово покурочена, — озабоченно сказал Павел, едва Инна села за руль.
— Где?
— Да вот, автомагнитола на соплях висит. На креслах царапины, это мы своими когтями процарапали. А еще, по-моему, один из воришек напустил лужу от страха.
— Ничего, мы заплатим салону.
— А если они потребуют уйму денег?
— Тогда дождемся следующего полнолуния и перегрызем им глотки. Паш…
— Что?
— Ты очень жалеешь Канцлера?
— Да. А что?
— Просто я подумала, а меня ты стал бы так жалеть?
— Инна, не говори глупостей. По-моему, в наших отношениях все предельно ясно.
— Да. Ты меня не любишь. А я-то, дура, все надеюсь.
— Инна, успокойся. Да что на тебя нашло?!
Инна разогнала машину до неимоверной скорости.
— А ничего! Сейчас врежемся во что-нибудь, и все, привет любви!
— Инна, опомнись! О детях подумай! Дети-то ни в чем не виноваты!
Инна медленно затормозила:
— Павел, я люблю тебя. Что мне делать?
— Ждать, — тихо сказал Павел.
— Ждать? Чего?
— Того, что и я полюблю тебя.
— Хорошо, — сказала Инна. — Я буду ждать.
Они вернулись в отель и попросили одного из лакеев вернуть машину в прокат. К машине прилагалась солидная денежная компенсация — Инна не мелочилась. Павел вообще понимал, что в денежном смысле Инна куда богаче его — солидная семья, высокие доходы. А он? Что он? Непонятный то ли принц, то ли король, владелец права на таинственный Пурпурный Аграф…
Они приняли душ — каждый в своей душевой — и вернулись в спальню.
— Инна?
— Да, дорогой?
— А тебе не приходило в голову то, что мы очень странно изменяемся?
— То есть?
— То есть только в первые часы полнолуния.
— Но ты можешь изменяться еще и по собственному желанию, не забыл? И я переняла это от тебя.
— Если я могу измениться, когда захочу, то при чем здесь полнолуние?
— Может, это дань традициям?
— Что?!
— Дань традициям. В геноме волков, точнее вервольфов, заложено свойство изменяться в полнолуние. Прости, Павлик, я уже сплю.
— Счастливая. А мне не спится.
— Не вздумай куда-нибудь улизнуть. У тебя прямо-таки карма притягивать к себе всякие приключения. Останься со мной. Ну пожалуйста!
— Хорошо. Спи, спи.
Павлик и сам проваливался в дремоту, которая обволакивала его мягким невесомым одеялом. В сознании всплыло только то, что Канцлер убит, и то, что Ника Колоскова обещала через три дня отворотное зелье.