Bob Shaw

Шоу Боб

– Стало быть, этот чертов король довольно хорошо знает схему движения лун. Но что тут особенно впечатляющего? Другие тоже могут заметить повторяющиеся циклы траектории движения…

– В том-то и дело, Дэйв, – мрачно усмехнулся Тагитт. – Здесь нет никаких регулярных циклов. У этой планеты так много лун, что они постоянно сталкиваются друг с другом, и рисунок движения никогда не повторяется. Если этот Гарадан может предсказать ход здешних астрономических событий, то он гений. Впрочем, мне неприятно говорить о нем, Дэйв, но я скажу тебе кое о чем, что нравится мне еще меньше…

– Ну?

– Подлетая

к этой системе, мы обнаружили, что одна из самых больших лун имеет на поверхности огромные запасы железных окислов, придающих ей густой красный цвет. Должно быть, это и есть та самая Кровавая луна, и у меня странное предчувствие, что они выбрали это имя не только из поэтических соображений.

Поселок состоял из пяти десятков убогих глинобитных лачуг, двойной линией протянувшихся вдоль узкой долины. Мужчины, женщины и дети, сбежавшиеся поглазеть на пленных демонов, имели чрезвычайно голодный вид. Как только Сэдженер и Тагитт проходили мимо, люди присоединялись к толпе и шли следом. Вскоре процессия остановилась перед самым большим жилищем, которое даже в сгущающейся темноте сияло блеском отполированного металла.

– Это плиты корпуса корабля, – прошептал Тагитт. – Здесь, должно быть, живет Гарадан.

– И вот он выходит, чтобы лично поприветствовать нас, – подхватил Сэдженер, вглядываясь в человека средних лет, появившегося в дверях металлического здания. В отличие от своих подданных король Гарадан был одет в богато расшитую мантию, а в руках держал небольшую резную шкатулку, инкрустированную золотом и драгоценными камнями. Тело его выглядело пухлым и мягким, чего нельзя было сказать о глазах. Некоторое время он с холодной враждебностью рассматривал в упор Сэдженера и Тагитта, а затем повернулся к Харлду.

– Зачем ты привел их сюда? – спросил он. – Ведь я совершенно ясно указал, как поступать в подобных случаях. Ты должен был убить демонов сразу же, пока они не успели навредить моему народу.

Харлд глубоко вздохнул:

– Сир, они больше похожи на людей, чем на бесов.

– Это одна из дьявольских хитростей.

– Но если они так опасны и могущественны, зачем им подобные уловки? И почему нам удалось так легко захватить их, если…

– Молчать! – Лицо Гарадана побледнело от гнева. – Ты сомневаешься в моей божественной власти?

– Нет, сир. – Харлд оглянулся на толпу поселян. – Но урожай выдался таким скудным, что наши дети не переживут этой зимы, а незнакомцы обещали нам еду и одежды. Вот я и подумал, что, может быть, лучше…

– Не воображай, что знаешь больше своего короля! – Гарадан окинул ледяным взором своих подданных, которые начали перешептываться, услышав слова Харлда о еде и одежде. Опустив головы, они принялись неловко топтаться на месте.

– Не тревожьтесь, – обратился к ним Гарадан. – Боги разгневались, но не на вас. Божественная кара падет на Харлда, ибо он привел в деревню бесов и посеял сомнение в ваших умах.

Гарадан заглянул в свою инкрустированную шкатулку.

– В знак проявления своего гнева и в подтверждение моей божественной власти они шлют четыре белых луны, чей свет превратит ночь в день и укажет вам, что боги видят ваши сокровенные мысли и желают вам добра.

– Луны появятся… – Гарадан

снова бросил взгляд на шкатулку, -…сейчас!

Он простер руку в небеса над западной частью долины, и в тот же миг раздался общий вздох, ибо там появился белый сверкающий диск большой луны, затмевающий блеск трех остальных. Около минуты деревня была ярко освещена четырьмя движущимися спутниками, затем они пересекли видимую часть небосвода, и опять воцарилась тьма.

– Король всемогущ! – разрезал тишину вопль какой-то женщины. – Мы должны подчиниться ему и убить бесов!

– Только так вы сможете умилостивить богов! – вскричал Гарадан голосом, сиплым от самодовольства. – Подготовьте их к казни! Я повелел Красной луне поспешить сюда, и как только ее свет падет на алтарь, бесы должны умереть.

Алтарь оказался плоским круглым камнем, закрывающим вход в металлический дворец Гарадана. Его окружили кольцом факелов, и их неровный свет трепетал на массивном обоюдоостром мече, ожидавшем, когда настанет его черед, на золоченой подставке. Сэдженера и Тагитта, связанных по рукам и ногам, положили в центре. Все население деревни в нетерпении сгрудилось вокруг алтаря.

– По крайней мере, теперь ясно, как Гарадан это делает, – сказал Сэдженер своему напарнику. – Кто-то из его предков сохранил у себя маленький компьютер, и умение пользоваться им передавалось только членам семьи, чтобы держать других поселенцев в благоговейном страхе перед их так называемой божественной властью. Благодаря этой нехитрой уловке Гарадан и живет в роскоши, распоряжаясь сотнями жалких рабов.

– Я думаю, Харлд задел людей за живое, когда упомянул о еде и одежде, – заметил Тагитт. – Но надо отдать должное Гарадану. Он очень ловко использовал восход четырех белых лун.

– Меня больше волнует появление Красной луны. – Сэдженер предпринял очередную бесплодную попытку ослабить путы. – Как ты думаешь, сколько у нас еще времени?

– Почем я знаю? Часа два, наверное.

При мысли, что вся хваленая технологическая мощь Земли бессильна спасти их от рук жалкой кучки дикарей, в груди Сэдженера шевельнулся темный холодок.

– Слушай мое слово, Эзоп, – отрывисто произнес он в передатчик, вмонтированный в кнопку. Обращение адресовалось компьютеру на борту корабля. – Где ты? Что ты там делаешь?

– Здесь Эзоп ничего не может сделать, – с мрачным фатализмом сказал Тагитт. – Пройдет несколько дней, прежде чем ему удастся провести «Сарафанд» сквозь этот частокол из спутников, но к тому времени в посадке не будет никакой нужды.

– Он может приказать другим модулям изменить курс и поспешить нам на помощь.

– Да, но это ничего не изменит. Даже ближайший к нам модуль не успеет добраться сюда прежде, чем… – Конец фразы потонул в гуле восхищения.

Сэдженер повернул голову и увидел, как облаченный в мантию Гарадан торжественно выходит из дворца. По-прежнему держа в руках свою резную шкатулку с инкрустацией, он медленно направился к алтарю, и подданные благоговейно расступились, давая ему дорогу. В колеблющемся свете факелов лицо короля казалось неподвижным и почти нечеловеческим. Подойдя к плоскому камню, он ступил на него и повелительно поднял руку. Над толпой повисло молчание.