Бочка но-шпы и ложка яда
Шрифт:
— Ларка, просыпайся! Сусанна умерла.
Разумеется, я вскочила, набросила пеньюар и бросилась открывать дверь, забыв, что в комнате я не одна. Распахнула дверь и увидела Софью с вытаращенными глазами и перекошенным ртом.
— Сусанна умерла, — повторила она, самой себе не веря, и я, естественно, тоже не поверила. С чего бы Сусанне умереть?
— Ты что, с ума сошла?
— Она… — Тут взгляд Софьи натолкнулся на Павла, который протирал спросонья глаза, приподнявшись на локте.
— Что за шум? — спросил он, хотя мог бы и помолчать.
Софья вздохнула.
— В доме покойник.
Я бросилась в комнату тетушки, Софья, чуть поотстав, шла за мной. Сусанна лежала на постели, вытянув руки и запрокинув голову. Веки ее уже прикрыли, но она и здесь проявила упрямство, не желая сомкнуть их до конца. Впечатление было такое, что она подглядывает. Лицо ее странно изменилось, выглядело моложе и вместе с тем абсолютно чужим.
Глупых вопросов задавать не стоило, она действительно была мертва.
— Господи, — только и смогла произнести я. В дверях стояли Роза с Натальей, из-за их спин выглядывали и перепуганный Олег Петрович, и растерянный Семеныч.
— Неужто в самом деле померла? — удивленно вопрошал последний. Сиделка стояла возле стены и нервно комкала платок.
— С утра чувствовала себя нормально, — вздохнула она. — И вдруг…
— «Скорую» вызвали? — спросила я, хотя Софья еще раньше сообщила мне об этом.
— Вызвали. Только «Скорая» уже не поможет.
Прибывшая на «Скорой» врач потратила несколько минут на осмотр Сусанны и разговор с сиделкой и чуть больше времени на то, чтобы сделать соответствующую выписку. Далее последовал краткий инструктаж, что нам следует делать.
— А как же вскрытие? — робко спросила я.
Врач вроде бы удивилась:
— Какое вскрытие? И так все ясно.
— Но ведь еще вчера она чувствовала себя совершенно нормально. И вдруг умерла.
— Дорогая моя, — вздохнула врач. — Вашей прабабушке сто четыре года. В этом возрасте люди умирают просто от старости, а она на днях шею сломала.
Просто удивительно, что протянула еще несколько дней.
С этими словами врач отбыла восвояси, оставив нас в растерянности и тоске. Правда, растерянность длилась недолго. Появились Скворцова с Валентиной, дали ценные указания и посоветовали мне выпить успокоительное. Роза позвонила знакомым старушкам, и те вскоре приехали, чтобы сделать все, «как положено». Игорь и Макс отправились в город для подготовки к предстоящим похоронам, Софья сновала по дому без особой надобности, Скворцова вертелась вокруг меня, но с договором больше не торопила, проникнувшись ситуацией. Валентина беспрестанно курила, время от времени глубокомысленно изрекая очередную банальность.
К вечеру Сусанна лежала в гробу, который поставили в ее комнате. Зеркала занавесили, разговаривали шепотом, а на сердце у всех была тоска. Это, к сожалению, были далеко не первые похороны в моей жизни. Данное обстоятельство настроило меня на философский лад. Потом я вдруг пришла к выводу, что дом без Сусанны опустел, и горько заплакала. Теперь ее нрав казался вполне мирным, а она сама довольно покладистой старушкой. Роза лишь подлила масла в огонь, приговаривая:
— Бабушка справедливая была, царство ей небесное. Всегда правду в глаза говорила, не то что другие,
Однако вскоре совсем иные мысли пришли мне в голову. Часов около десяти, когда все необходимое было уже сделано и домочадцы разбрелись по комнатам, чтобы отдохнуть, Софья зашла ко мне, плотно прикрыла дверь и сказала зловещим шепотом:
— Ларка, боюсь, Сусанна у нас не своей смертью померла.
— Что? — вытаращила я глаза, но при этом что-то подсказало мне, что Софья права и именно этого сообщения я ждала весь день. — А как же врач? — перешла я на шепот.
— Что врач, ты же слышала, бабке сто четыре года. Неужто правда? Конечно, правда, раз в паспорте написано. О чем я? Ах да… Для врача все предельно ясно: сто четыре года, пора помирать, следов насилия никаких, и сиделка клянется и божится…
— Тогда с какой стати… — начала я, но Софья меня перебила:
— Сусанна занималась метанием снарядов.
— Ты меня с ума сведешь, — разозлилась я.
— Подожди с ума сходить, лучше послушай. Сиделка врет, что была в комнате. Она по утрам с Розой кофе пила, пока все спят. И днем любила отлучаться, на что я смотрела сквозь пальцы. Сусанна у нас не подарок, а сиделка уже намекала на непосильную ношу. Сегодня утром я слышала, как дверь в комнату скрипнула, а потом звон пошел. Я была уверена: это Сусанна шумит, и затаилась, чтобы с сиделкой отношения не выяснять. Потом дверь опять скрипнула, и тишина. А минут через пятнадцать сиделка меня подняла со скорбной вестью. По всей комнате осколки валялись, чашка, чайник, бутылка с соком. Соображаешь?
— Нет.
— Думаю, кто-то вошел в комнату, и Сусанна его узнала. Уверена, это он ее из окна выпихнул.
Она что-то пыталась нам сказать, но не смогла.
Только убийца не был уверен, что это продлится долго. А если старушка в конце концов заговорит?
— И он отравил ее крысиным ядом? — ахнула я.
Софья моргнула от неожиданности:
— Почему?
— Ну, не знаю. Яд пропал, потом, правда, нашелся. Но ведь не просто так пропадал?
— При отравлении крысиным ядом совершенно другие симптомы. Может, он и запасся им на всякий случай, но мерзавцу повезло. Сиделка болтала внизу с Розой, он спокойно вошел, а Сусанна, поняв, в чем дело, принялась метать со стола предметы, чтобы привлечь чье-то внимание. Но все привыкли к ее выходкам, и никто не отреагировал. А может, кроме меня, никто и не слышал. До приезда врачей сиделка убрала осколки, но по здравом размышлении… Я думаю, он просто подошел и придушил старушку.
— Но следы…
— Бабке сто четыре года, она точно младенец.
Накрыл ее подушкой и подержал немного. Никаких следов.
— Господи… — перекрестилась я и тут же взмолилась:
— Скажи, что ты все это выдумала.
— Уверена, так оно и было.
— Но что нам тогда делать? Обратиться в милицию? Должно же вскрытие показать…
— Не годится, — покачала головой Софья и вздохнула с печалью. — Последние дни чувствую себя как на минном поле. Слишком близко от нас топчутся.