Боцман знает всё
Шрифт:
— А он ко всем прыгает на плечи, ежели на льду мокро. И не рычит он, а мурлычет. Рыбы просит… Эх вы, мужчины!.. Такого замечательного кота испугались. Он же умница, каких мало. Он только не говорит, а всё понимает. Да я так думаю, что скоро он и говорить с нашим братом научится. Он уже половину слова «рыба» вполне ясно выговаривает… «Ры… ры… ры…», а скоро он чисто будет выговаривать: «Рыбы, рыбы дай!» А потом и закурить будет просить…
Когда ребята вернулись к своим лункам, Филька доедал последнюю плотву и вид у него был уже такой, как будто он замолил все свои грехи и душа у него была спокойна. В глазах уже не было прежнего алчного
«Хоррроша рррыбка! Ррррыбка хоррроша!.. За-курррить бы теперррь…»
«Петушиное» слово
Так уж у нас повелось: в каждые каникулы Митя и Витя едут со мной куда-нибудь на рыбалку. Зимой мы отправляемся на подлёдный лов, с весны — по открытой воде. И места у нас для разных каникул разные. Весной, например, мы ездим на Кощеево озеро, на речку Унжу. Московские рыболовы так хорошо знают туда дорогу, что рассказывать, где это место находится, лишнее.
Ещё в поезде ребята обратили внимание на девочку в зелёном брезентовом плаще. Приметили они её потому, что везла она явно рыбацкую корзину и удочку в матерчатом чехле. А в конце дороги выяснилось, что ехали мы в один дом, что Нюра — так звали девочку — доводилась нашим хозяевам племянницей…
— Кому это ты удочку привезла? — сразу же задали ребята ей вопрос.
— Сама буду ловить… — ответила Нюра.
— Ну да! А ты умеешь? Небось завизжишь, как червяка увидишь… — усмехнулся Витя. — Ваш брат девчонки — народ не из храбрых…
Нюра пропустила его замечание мимо ушей.
— А вы собираетесь на червя ловить? — спросила она, в свою очередь.
— На китайских рачков…
Витя подмигнул Мите, достал коробку с мотылём и показал Нюре рубиновые личинки комара толкунца.
— Да ты их не бойся, они не кусаются! — принялся успокаивать Нюру Митя, хотя Нюра и не думала бояться. Она даже пальцем потрогала наживку.
— Интересно… — сказала она. — И где вы их только берёте?
— Нам их прямо из Пекина доставляют на «ТУ-104»… А рыба на этих рачков берёт — отбою нет! Ну, да завтра увидишь сама. Только ты не очень огорчайся, что у нас будет густо, а у некоторых — пусто… — окончательно разошёлся Витя.
— Научусь когда-нибудь и я ловить… А то скажу «петушиное» слово… — засмеялась Нюра.
— Это ты маленьким рассказывай сказочки про «петушиные» слова… Нет, когда ловить не умеешь, никакое «петушиное» слово не поможет! — заявил Витя.
Мы проснулись ещё до света от необычного шума на реке, которая протекала за огородом нашего хозяина. На берегу творилось что-то невероятное. Можно было подумать, что пол-Москвы уселось на автобусы, грузовики, легковые машины, чтобы прибыть в это воскресное утро на берега неприметной речушки. Из машин вытаскивались разборные и надувные лодки всевозможных конструкций, с моторами и без моторов, на одну персону и на десять. Торопливо составляя удочки, обувая мушкетёрские сапоги, рыболовы спешили занять себе местечко на болотистых берегах Унжи, хотя до рассвета оставалось ещё не меньше часа… Даже страшновато было плыть на плоскодоночке
— Можно, я вот здесь вылезу? — попросила у меня, как у старшего, разрешения Нюра.
— Вылезай, вылезай… Может, лягушонка какого подцепишь тут… — не вытерпел и съязвил Витя.
На нашем любимом омутке уже были рыболовы, но и для нас нашлось местечко. Плотва ловилась неплохо: к вечеру у каждого из нас было по пять-шесть килограммов отличной рыбы.
— Интересно, как дела у Нюры! — вспомнил о ней Митя, когда мы усаживались в лодку.
— Поехала бы, дурёха, с нами, чего-нибудь и поймала бы… — подхватил Витя.
Плотвы у Нюры было не меньше, чем у нас, а может, и побольше. Она с трудом подняла корзинку, чтобы поставить её в лодку. Ребята сразу притихли.
— Я сейчас, только лягушат своих погружу… — сказала Нюра и достала из воды садок.
Тут и у меня глаза округлились — в садке возилось полдесятка язей-лапотников, граммов по шестьсот каждый.
— На что ты их поймала? — прошептал Митя.
— На простого нашенского червяка… Ведь мне никто из Пекина не присылает рачков на «ТУ-104». А плотву я ловила на мотыля из Тимирязевского пруда. Он покрупнее Измайловского мотыля будет…
Митя и Витя переглянулись: у нас мотыль был действительно из Измайловского пруда. Ай да Нюрка! А они ей про китайских рачков сказочки рассказывали.
— Ты вроде как и вправду знаешь «петушиное» слово, — с уважением сказал Витя. — Может, и нам его скажешь?
— Отчего не сказать? Скажу. Вот оно какое: не петушись раньше времени… Меня папа ловить научил. И места хорошие показал. Становитесь завтра рядом со мной, и вы с язями будете.
На другой день мы так и сделали и тоже вернулись в Москву с язями.
Небывалое дело
Даже видавшие виды рыболовы могут с сомнением покачать головою, если вы начнёте им рассказывать о том, что зимой из-подо льда вы ловили карасей и карпов.
— Спят они, батенька! — скажут вам. — Спят, зарывшись в ил.
Так вот приблизительно и ответил своему приятелю Митя, когда тот, захлёбываясь, стал рассказывать, что на Пироговском водохранилище в прошлое воскресенье ловили карпов.
— Поросята, а не карпы! По два кило с хвостиком!..
— Сказки… Рассказы очевидцев… — не верил Митя. — Разве что случайно кто забагрил сонного карпишку.
— Да? Не веришь? Рассказы очевидцев? Тогда одевайся, и пойдём сейчас же к дяде Николаю! К очевидцу… У него этих карпов четыре штуки лежат! — торжествующе сказал Витя так, как будто бы он сам изловил этих карпов.
Наш дворник дядя Николай был таким авторитетом по части рыбной ловли, что Митя тут же схватил будильник и поставил его на шесть часов утра.