Боец десантной бригады

Бикбаев Равиль Нагимович

– Молодых пригнали! – услышали мы разноголосый свирепо-радостный вопль. Это было первое приветствие от наших новых сослуживцев. – Парадки [16] , знаки, береты, что есть? Давайте, ребята, делитесь, а то у нас нет ни хрена!

Мы прибыли к новому месту службы

на транспортных вертолетах, высадились, были приведены к штабу бригады и испуганной отарой сгрудились возле штабных палаток. Нас почти сразу окружила толпа полуголых, в истерзанном обмундировании загорелых парней. Ноябрь месяц, но так тепло в Литве даже в июле не было.

16

Парадки – жаргонное наименование парадного обмундирования.

– Эй! – окликнул меня дочерна загорелый невысокий герой-десантник, одетый в застиранную выцветшую маячку-тельняшку, в драных штанах и обутый в потертые рваные кроссовки. Но на запястье левой руки у него красовались хромированные дорогие японские часики.

– У тебя что есть? – весело улыбаясь, спросил он и ощупал взглядом мой пустой РД. Я, сокрушаясь, пожал плечами, а воин чуть повысил голос:

– Да не жмись ты! Вам парадное барахло здесь не понадобится, а до дембеля тебе как до Вашингтона раком…

У меня, кроме надетого на мне х/б, головного убора «пилотки» и потертых кирзовых сапог, не было ничего. В учебке нам перед выпуском, конечно, выдали обмундирование в соответствии с нормами вещего довольствия, но по дороге в Афган пил я, что называется, беспросыпно… Только не думайте, что от страха – нет, исключительно от озорства. Глоток вина или водки был глотком свободы, дерзким вызовом армейским уставам; свободу я любил, а вот армейскую дисциплину – нет. Когда кончились деньги – а войсковое имущество в Чирчике, где мы десять суток

ждали отправки в Афган, было расхищено, обменено на вино, пропито, и уже нечего было реквизировать, а пить все еще хотелось, – то многие из нас, а я одним из первых, бросили в решительный бой с алкоголем последний резерв – личное обмундирование. Кроме того, что было на нас надето, все пропили. Да! По дороге в Афган мы поддержали легенду о советском десанте: «Все может быть, все может быть… Но чтоб десантник бросил пить?! Да этого не может быть!!!» В Афган я прибыл гол как сокол. И надо сказать, далеко не один такой был.

Коротко я объяснил ситуацию интернациональному полуголому оборванцу.

– На вас только надежда и была, – с горечью поведал он, тяжело вздохнув. – Вот нам в чем домой ехать на дембель? Видал, как мы одеты? – Он бросил взгляд на свои рваные штаны. – Ладно, прорвемся! Ты сам-то откуда родом?

Я сказал, где такой уродился. Город свой я люблю, им горжусь, но если бы пришлось выбирать, то постарался бы в нем не родиться.

– Земляк!!! – обрадованно заорал мой собеседник и, сильно хлопнув меня по плечу, представился: – Меня Колек Аленин зовут, – и стал расспрашивать.

Нашлись общие знакомые, стали упоминаться родные улицы, винные магазины, пивнушки, танцплощадки.

– Просись к нам в роту, – посоветовал мне земеля.

– Это уж куда пошлют, – с унылым фатализмом ответил я.

– «Куда пошлют»? – насмешливо передразнил меня земляк и сурово сказал: – А если тебя пошлют на х…?! Ты пойдешь?! Сейчас все устрою, а ты, шнурок, учись!

Земеля в рваных штанах подошел к штабному офицеру, что ведал нашим распределением, переговорил с ним, снял и передал ему свои часы. Все, круг моей военной судьбы замкнулся: я попал во вторую роту первого парашютно-десантного батальона.

Конец ознакомительного фрагмента.