Боец с планеты Земля
Шрифт:
Чтобы хоть как-нибудь успокоиться, отложил арбалет, перевернулся на спину и начал считать про себя старые детские считалочки:
Жили-были три селёдки:
Куля, Муля и Балда.
Куля, Муля спали вместе,
А Балда спала одна…
Жили-были у жилета
Три петли и два манжета.
Если
Три да два, конечно, пять…
Баба прыгала, скакала,
Чуть в болото не упала.
Из болота вышел дед,
Двести восемьдесят лет…
Эни, бени, рики, таки,
Урба, турба, сентебряки,
Эус, деус, космодеус — бац!..
Считал, считал и даже не заметил, как задремал.
Из объятий Морфея меня вырвал пронзительный женский крик.
Резко вскочив на ноги, я бросился через кусты к берегу.
Выбравшаяся из речки Паорэ, отчаянно визжа, неслась по песку в мою сторону. Следом за ней, прихрамывая, бежал какой-то мокрый мужик. Он вроде бы тоже что-то кричал, но что конкретно, я не прислушивался. Просто подскочил к этому «водяному» и от души врезал ему ботинком в промежность.
Мужик упал на колени, скрючился, выпучил зенки и едва слышно выдавил:
— Нафиг… по яйцам-то?..
В лагерь мы этого кадра вели под конвоем. Руки связали сзади его же ремнём, в результате чего несчастный шёл враскорячку, пытаясь удержать постоянно падающие портки. Честно сказать, сперва я хотел его по-быстрому допросить, а затем шлёпнуть. А всё потому что нечего всяким козлам за моей бабой гоняться, даром что она в тот момент была абсолютно голая и вроде как одинокая.
Однако экспресс-допроса не получилось. Как только чувак оклемался, то сразу заверещал:
— Я никого не хотел обидеть, милорд. Я собирался только предупредить миледи, что…
— Кому ты тут заливаешь, ушлёпок? — прервал я его. — Думаешь, у меня глаз что ли нет? Думаешь, я не видел, как ты хотел её изнасиловать?
— Что вы, милорд?! Что вы?! Как можно?! — буркалы у мужичка стали похожи на рачьи, такие же выпуклые и дебильные. — Да я бы ни в жизни не сделал такого леди Паорэ!
— Ты его знаешь? — развернулся я к спутнице.
Та, уже успевшая прикрыть наготу постиранным, но ещё не высохшим платьем, озадаченно рассматривала связанного «вуайериста».
— Хм… Кажется, я его помню. По-моему, его зовут Борс.
— Да! Да! Конечно, миледи! — радостно возопил мужичок. — Я Борсий из Склинки. Четвёртого года вы и ваш батюшка приезжали к нашему барину и наказали мне присмотреть за вашей лошадкой. А потом ещё десять минтаво дали и сказали, что я молодец…
— Умолкни! —
— Да. Определённо да, — кивнула партнёрша. — Он тогда, правда, ещё пацаном был. Служил у барона Румия на конюшне. Но похож. Очень похож.
— А ну-ка пойдём, — я подхватил даму под руку и отвёл её на полтора десятка шагов от лежащего на песке «насильника». — А теперь давай-ка рассказывай, и поподробнее.
— А что тут рассказывать? — пожала плечами Паорэ. — Я тебе, помнится, уже говорила. Спаскапсула приземлилась прямо в поместье барона Калистуса. У него было шестеро сыновей, а он всё мечтал о дочке. Не знаю уж почему, но господин барон решил, что меня ему послало само провидение. Ну, там ещё огненный туман приключился и всё такое, и он меня, короче, удочерил. А к старому Румию мы иногда в гости ездили, по-соседски. Вот там я этого Борса и встретила, всего один раз, но волей-неволей запомнилось.
— И… когда это было?
— Ну, точный день не скажу, но я тогда только-только девушкой стала, а у всех девушек, сам понимаешь, столько всякой фигни в головах. Хочется, чтобы все на тебя внимание обращали, а уж чтобы влюблялись — это вообще без вопросов. Вот я и прошлась перед этим туда-сюда, так он после этого смотрел на меня, как щенок на хозяйку. Даже не думала, что он меня всё ещё помнит и думает, что я всё ещё леди.
— Ясно.
Я развернулся и окинул внимательным взглядом связанного. Показавшийся поначалу матёрым и зрелым, на самом деле он таковым не являлся. Первое впечатление оказалось обманчивым. Просто меня ввела в заблуждение его всклокоченная борода и помятый вид, как будто он давно бомжевал и отвык от цивилизации.
— Что ты хотел от миледи? — возобновил я допрос.
— Я ничего не хотел, я просто узнал её и думал предупредить, чтобы она не ходила в баронство, — зачастил Борс. — Старый барон погиб, сейчас там другие хозяйничают…
— Барон Румий погиб?! Как? Когда? — изумилась Паорэ.
— Две декады назад, миледи. Вы же, наверное, знаете, он был человеком добрым, но бессемейным. Всегда привечал разных убогих и нищих.
— Я помню. У него даже странноприимный дом был, а рядом молельня.
— Да-да, миледи. Всё так и было. Но однажды милорд ошибся, сильно ошибся. Он приютил пришедших с востока беженцев. Их было двадцать шесть человек. Они говорили, что спасаются от войны.
— С востока пришли, говоришь?
— Да.
— Из вольных баронств?
— Наверное. Мне об этом не говорили, но, видимо, да. Они князя ругали, а князя ругать нельзя, это у нас каждый знает.
— Понятно. Что было дальше?
— Дальше их старший втёрся к барону в доверие, а когда выяснил всё, что нужно, эти бандиты напали врасплох на барона и его людей. Это случилось ночью, а наутро главарь объявил, что в баронстве теперь новый хозяин. Тех, кто стал возмущаться, убили из скрутобойки. А ещё новый барон показал нам всем орден власти.