Боевая маска
Шрифт:
— Похоже, вы считаете, будто я заслуживаю подобного обращения, — произнес незнакомец. Он говорил медленно, не теряя хладнокровия. — Но вы ударили меня в последний раз. Советую больше не испытывать мое терпение.
— Ой, ой, — передразнил его Диджордже. — Я умираю от страха.
Андреа, наконец, справилась с непослушным лифчиком и с пылающим от негодования взором бросилась к отцу.
— Ты сошел с ума! Ненормальный! — закричала она. — Тебе ли заводиться от невинных забав?! Тебе, убийце, вору и мошеннику?!
Со стоном
Они пристально смотрели друг на друга, не прекращая напряженной молчаливой борьбы, пока, наконец, Ламбретта тихо не произнес:
— Оставьте девчонку в покое, Дидж.
— В покое?! Да я ей голову оторву! — прошипел Диджордже.
— Допустим, это моя вина, — так же тихо возразил Ламбретта, не ослабляя хватки. — Скажем, я заставил ее. Ну, полно вам.
— Отпустите меня!
— Если я отпущу вас и вы снова попытаетесь ударить девушку, я столкну вас в бассейн. Не стоит начинать все сначала.
Ламбретта разжал свои железные пальцы и, улыбаясь разгневанному отцу девушки, шагнул назад.
— Ты знаешь, с кем разговариваешь, кретин? — рявкнул Диджордже.
Ламбретта коротко кивнул головой.
— Да, знаю. И повторяю еще раз: если для успокоения вы нуждаетесь в холодной ванне, то приготовьтесь к купанию, Дидж.
Только теперь до Диджордже вдруг дошло, что незнакомец уже несколько раз называл его Диджем. Он уставился на нахала и спросил:
— С какой это стати ты называешь меня Диджем? Ты кто такой? Как тебя зовут?
Не скрывая облегчения, Андреа рассмеялась нервным, истерическим смехом. Диджордже метнул в нее яростный взгляд, топнул ногой и широко раскрыл объятия.
— Ну, ладно! Иди сюда.
Дочь бросилась ему на грудь и, уткнувшись в плечо, разразилась горючими слезами. «Жених» отошел в сторонку, сел на пол солярия и вытащил сигарету из пачки «Пэлл-Мэлл». Прикурив, он принялся натягивать носки и туфли. С чуть смущенной улыбкой к нему подошли, обнявшись, Диджордже с дочерью.
— Может быть, именно такого скандала и не хватало, чтобы сломать лед, — сказал отец дочери. — Вот уже несколько недель, как мы перестали понимать друг друга.
Он слегка толкнул Ламбретта носком туфли и пошутил:
— Кому нравится быть молодой вдовой? А? Так когда свадьба? Сколько времени вы уже знакомы?
— О сроках мы еще не говорили, папа, — быстро вмешалась в разговор Андреа.
— Вам лучше поторопиться, — с улыбкой произнес Диджордже. — Насколько я понял, увидев вас по приезде, дело не терпит отлагательства.
Зажав сигарету в уголке рта, Ламбретта только усмехнулся. Он набросил на плечи рубашку и протянул руку.
— Значит,
— Рукопожатие с будущим зятем? Вот еще! — запротестовал, смеясь, Диджордже.
Он оставил без внимания протянутую руку, обнял Ламбретта и звучно чмокнул его в щеку. Андреа облегченно вздохнула.
— Пойду что-нибудь наброшу.
Она побежала к дому. Диджордже проследил за дочерью взглядом, пока она не скрылась за дверью; его улыбка погасла, словно ее никогда и не было. Сделав быстрый шаг назад, он критически взглянул на своего собеседника.
— Ты должен быть заинтересован, чтобы твое досье оказалось безупречным, мистер будущий зять, — произнес он жестким голосом, в котором явно сквозила угроза.
Мак Болан улыбнулся капо из-под маски «Ламбретта».
— Можете изучать меня хоть под микроскопом, папа.
Глава 11
В прежние времена в мафиозных кругах взаимоотношения строились на таких понятиях, как гордость и уважение. Редкий капо позволял себе оскорбить подчиненного, не говоря уж о том, чтобы ударить его. За такое поведение он мог предстать перед дисциплинарным судом боссов. Категорически запрещалось прелюбодеяние с женой другого члена Организации. Мак Болан знал этот любопытный кодекс чести — любопытный и странный хотя бы потому, что действовал в такой среде, где насилие и жестокость считались естественными и необходимыми атрибутами повседневной жизни. Обдуманно он никогда бы не выбрал подобный способ для знакомства с Джулианом Диджордже. Оскорблением едва ли заслужишь дружбу капо. Болан прекрасно понимал это, но дело было сделано, и оставалось надеяться, что он представился Диджордже не худшим образом.
Андреа вновь появилась в патио уже переодевшись: на ней безупречно сидели узкие брюки с низкой талией и прозрачная нейлоновая рубашка. Отца она уже не застала. Он вошел в дом через другой вход.
Девушка робко посмотрела на привлекательного мужчину, назвавшегося Фрэнком Ламбретта, и сказала:
— Бедный папочка, мне не стоило так нервировать его.
— Переживет, — улыбнувшись, ответил Болан. — Если могу я, то и он сможет.
Смех Андреа малиновым звоном рассыпался по внутреннему дворику виллы. Девушка устроилась в шезлонге, не сводя с Болана своих огромных восторженных глаз.
— Я должна извиниться и поблагодарить тебя. Сожалею, что пришлось обманывать его с этой женитьбой. Я подумала о папе… Если ты…
— Ничего, — махнул рукой Болан. — Если хочешь, можно не лишать его сладких иллюзий.
Девушка серьезно кивнула головой.
— Я хотела сказать, что если ты согласишься какое-то время подыгрывать мне, то избавишь меня от кучи неприятностей. Папа очень серьезно относится к подобным вещам.
Болан улыбнулся ей самой очаровательной улыбкой, на которую был способен Ламбретта.