Боевая птица
Шрифт:
«Зачем ты это сказала, дура!?» — мысленно ругала себя Айвен. Что теперь делать? Сказать правду? Красиво солгать? А разве тут можно выдумать что-то красивое, что сгладит все острые углы?
— О нас с тобой. — Честно заявила Айвен, — И я хочу извиниться. Прости за то, что я, сельская дура, позволила себе на что-то надеяться. И, наверное, ты все же прав — мне пора. В Дэум.
Отчеканив все это прямо ему в лицо, Айвен развернулась на каблуках и с гордо расправленными плечами зашагала на север, в сторону Дэума. В ее
Вместо этого ее фантазия рисовала ей лицо Кайрина, которого она оставила стоять посреди пепелища с огромными от удивления глазами. Пусть думает, что хочет, ей плевать. Главное, что Айвен все же нашла в себе силы сказать ему то, что думает.
Она слышала, как он побежал за ней, и через силу заставила себя не оборачиваться. Гордость захватила сердце Айвен целиком и полностью, распоряжаясь даже ее движениями, не говоря уже о мыслях. Девочка, которая наивно любила этого красивого, ни на кого не похожего мальчика, спряталась куда-то глубоко-глубоко, так, что Айвен перестала слышать ее тихий голосок у себя в голове.
— Стой! — Кайрин вцепился в ее запястье, пытаясь остановить.
Айвен затормозила и с достоинством повернулась к нему, задрав подбородок повыше, чтобы показать свою надменность. Наверное, это выглядело смешно.
— Тебе не за что извиняться. — Тихо и как-то неуверенно произнес Кайрин.
— И правда: за что!? — Хмыкнула Айвен, отворачиваясь от него, — Разве я чем-то навредила тебе? Нет. Ты свободен — иди своей дорогой! А мне следовало бы извиняться перед собой! Себе-то я точно насолила!
— Да что ты такое несешь!? — Кайрин развернул ее к себе, — Айвен, что с тобой!?
— Все в порядке. — Холодно ответила она, пожав плечами.
— Нет, не все. Ты обижена на меня.
«Какой догадливый!» — подметил злой голосок в ее голове.
— И я даже знаю, за что. — Продолжил Кайрин, — Но, прошу, пойми — мне не место среди вас, как бы я не хотел остаться. Тем более, когда я еще не завершил свою месть.
— А если ты не переиграешь его? Ты об этом не думал!? Он уже несколько раз чуть не убил тебя!
Кайрин на миг опустил глаза, но потом снова посмотрел Айвен прямо в душу, пока девушка лелеяла свою холодную, расчетливую гордыню и держала в узде влюбленную дурочку.
— Он не убьет меня. — Прошептал парень с легкой — и как показалось Айвен, неуместной — улыбкой на губах, — Не убьет, пока на свете есть ты. Мой ангел-хранитель.
— Я больше не смогу спасать тебя.
— Значит, я спасусь сам. Ради…
Что-то в его глазах заставило глупую девочку внутри Айвен встрепенуться и одолеть гордую хозяйку разума.
— Ради чего? — Не выдержала она.
Кайрин смотрел то ли в землю, то ли на свои грязные, дрожащие руки. На миг он поднял их, а потом
— Ради того, чтобы однажды вернуться сюда… для тебя.
Эти слова ввели Айвен в ступор. В ее голове повисла тишина, хотя сейчас девушка всем сердцем желала, чтобы там вопил целый хор голосов, лишь бы не заставлять ее думать о сказанном Кайрином.
И ей не пришлось об этом думать, потому что внезапно длинные пальцы юноши обхватили ее лицо и настойчиво притянули к его губам, которые, в отличие от рук, коснулись ее губ сначала даже слишком несмело. Айвен поспешила закрыть глаза, закинув руки ему на плечи, пока Кайрин целовал ее, целовал так, будто обещает вернуться, все смелее, увереннее.
Айвен целовалась впервые в жизни. В Алаге поцелуй с мужчиной до свадьбы считался едва ли не смертным грехом, но кто их сейчас видел? Да и разве ей было бы этого дело, даже если бы на них сейчас смотрела сотня глаз? Конечно же нет, потому что Айвен еще никогда не была так счастлива.
И вряд ли будет.
Потому что даже если и окажется, что ее чувства взаимны, отец никогда не разрешит им с Кайрином быть вместе, просто из-за того, что он — чужак, и, в первую очередь, враг.
Чем была ее жизнь — сражением с самой собой, вечной борьбой с древними устоями и традициями? Да, именно так. Айвен с самого детства мечтала заявить о том, что она — другая. И когда-то, может быть совсем скоро, или же, наоборот, через несколько десятилетий, она сделает это и точно не будет жалеть. А пока она впервые в жизни не хотела сопротивляться. Она поддалась поцелую и плыла по течению, позволив Кайрину овладеть ее губами, что не позволила бы сделать больше никому.
Айвен не хотела, чтобы этот миг заканчивался. Он должен был быть хотя бы чуть-чуть длиннее — неужели за всю жизнь она не заслужила даже совсем немного счастья?
— Я обещаю тебе, — Выдохнул Кайрин, совсем немного отстраняясь от нее. Они практически соприкасались носами, — обещаю, что вернусь.
Он так крепко прижал ее к себе, что Айвен подумала, что ее ребра не выдержат такого натиска. Ее губы все еще горели после поцелуя, а на лице пылал настоящий огонь счастья и смущения. Как же прекрасно, что его не видно!
Айвен не хотела отпускать Кайрина, ей стало казаться, что после того, как он разомкнет объятья, она замерзнет без его тепла. Точнее, так думала не Айвен — а глупая девочка в ее голове.
Где же вся ее гордость? Где достоинство и надменность, которые совсем недавно командовали ее разумом и чувствами?
Собрав в себе остатки разума, Айвен добровольно отстранилась от Кайрина и заглянула ему в глаза:
— Тогда нам обоим пора. — Она собиралась сказать это твердым, уверенным голосом, но вместо него прозвучал сдавленный хриплый шепот.