Боевой 1918 год
Шрифт:
– Стопэ, стопэ! Ты чего так перевозбудился?
– Так это же наша песня! Жилинцев! Еще, с пятнадцатого года!
Тут, я вообще перестал что-либо понимать:
– Погоди. Ты же говорил, что состоишь в РКП(б)? При чем здесь какой-то Жилинов… или Жилин? Там же, невзирая на коллегиальное правление, Ленин в авторитете?
Комиссар кивнул:
– Правильно! Товарищ Ленин. А Товарищ Жилин, является ближайшим соратником Владимира Ильича и входит в политбюро ЦК РКП(б)! Ну а мы входим в его группу. И я тебя, когда в первый раз услышал, то очень удивился. В начале, даже не озвученным мыслям, а словам и построению фраз. Такие обороты, в первый раз услыхал
Почесав затылок, озвучил сомнения:
– Что-то, не помню я никакого Жилина.
– Как ты его можешь помнить, если память потерял? А товарищ Жилин, он же Иван Николаевич Березин, это известный революционер. В партии, с четырнадцатого года. Организовывал забастовки и стачки. Вел пропагандистскую работу. Писал статьи в "Правде". Занимался обеспечением подпольных типографий. Участвовал в освобождении наших товарищей с каторги. Да что там говорить – именно он убедил Владимира Ильича, о необходимости начала сентябрьского переворота! [6] Товарищ Ленин сильно сомневался в успехе, а Иван Николаевич тогда прямо сказал, что "вчера было рано, а завтра будет поздно"!
6
Революционеры, поначалу именно так и называли, перехват власти у Временного правительства.
Странно, но я действительно не слыхал ни о никаких Жилиных, в большевистской верхушке. Хотя, честно говоря, я кроме Троцкого и почему-то Зиновьева с Каменевым (чем эта сладкая парочка занималась не могу сказать, лишь сохранилось в памяти, что явно отрицательные персонажи) никого и не помню. А вот слова насчет "сегодня рано, завтра поздно" с кучей аргументов, относительно гениальности выбранного срока, помню. Но говорил их не какой-то там Жилин, а непосредственно картавенький вождь!
Михалыч же, тем временем, продолжал вещать:
– Что там говорить… Если бы остальные товарищи продолжили план Ивана Николаевича, то и гражданской войны возможно было избежать. Он ведь и с офицерами работу вел. И с промышленниками, и с купечеством. Даже с духовенством встречался.
Я удивился:
– А чего это ты так – в прошедшем времени о нем говоришь? Убили его?
Кузьма вздохнул:
– Почти. Ранили сильно. В семнадцатом, в конце сентября, на него было нападение. Двоих охранников насмерть, а его так изрешетили, что врачи сразу сказали – не жилец. Но, товарищ Жилин выкарабкался. Уже, скоро месяц, как активно работает. И сейчас он в Ростове. Вот я и хочу тебя ему показать. Вдруг, он тебя вспомнит? Или что-то слышал о тебе. Ведь наш ты. Наш!
И вот теперь, слушая редкий перестук колес я, словно тот Бунша, терзался смутными сомнениями. Этот Березин-Жилин, если исходить из рассказов Михалыча, какой-то сильно продвинутый, для здешнего революционера. Плюс, современные мне речевые обороты…Так что теперь, моя развивающаяся не по дням, а по часам интуиция, настойчиво твердила что это жу-жу, неспроста. Выходит, седой не остался в той ванне и не попал к динозаврам. Он каким-то макаром, умудрился влететь туда же куда и я, только на несколько лет раньше. Как это у него получилось? Хм… а как у меня получилось съехать по времени на сто лет назад? То-то же. Вопрос относится к разряду неразрешимых.
С другой стороны, может, это все-таки, местный кадр? И это может быть. Ладно. Встретимся – разберемся.
Ретроспектива. Напоминание.
Волна темпорально-пространственного переноса, усиленная энергией взрыва аккумулирующих емкостей, стремительно расширяясь, накрыла сначала красную, потом фиолетовую, а потом зеленую гелитегу. Разница между накрытием составляла крохотную долю секунды, но никто не мог точно предугадать, какой временной разброс получится на выходе…
Глава 8
Ростов, большой город. Причем, не просто так город, а целая столица Донской Советской Республики. Хотя, республик ныне, как блох на собаке. Ну это ладно. Проходящее. А я, оказывается, уже успел соскучится по нормальным, крупным городам. Именно городам, а не селам, станицам или поселкам. Тут, чувствовалось бурление жизни. Ну, или, бурление говн. Кому как. Вон, сразу за вокзалом, мы автоматически попали на митинг. Пока обходили толпу по краю, я волей-неволей прислушивался к оратору. Как ни странно, тот топил не столько против Добровольческой армии (с которой, собственно говоря, южнее и шли бои), а в основном, почему-то, против кадетов. Я, в первые секунды несколько удивился, думая, чем же так насолили Советской власти, учащиеся средних учебных заведений. Но потом, понял, что речь идет о конституционных демократах и школьники здесь не при чем.
А пройдя еще немного дальше, вперлись в следующий митинг. Там все было более-менее понятно. Аниматор, в гражданском пальто, но с ремнем и коробкой маузера, болтающейся сбоку, зажигал толпу призывами бороться как с Деникиным, так и с мародерством. При этом, основной упор, делал не на беляках, или враждебных казаках, а на мародерстве. Наверное, конкретно этот зажигатель сердец, является представителем местных правоохранительных органов, поэтому в своей речи, делает упор на бандитизм и грабежи. Как говориться, у кого что болит…
Вообще, интересно. Я как-то раньше не задумывался, нафига вообще эти митинги нужны? Нет, ну там накачка войск перед отправкой на фронт, это понятно. Объяснение обывателям смысла решений правительства, тоже понятно. Но вот, увидел пару митингов. В двух шагах друг от друга. Посвященные разным темам. И есть такое предчувствие, что этих митингов, каждый день, проводят чуть больше, чем до хрена. А все почему? Объяснение простое – нет сейчас телевидения. Даже радио и того толком нет! Можно, конечно, делать листовки и плакаты с новостями и призывами (что кстати и делается. Вон большие тумбы, все обклеены воззваниями и информационными листками) но это, несколько не то. Нет, грамотных хватает, и они доносят неграмотным, что же в этих бумагах говорится. Только, при этом теряется вся экспрессия!
А вот митинг, другое дело. Оратор, словно ведущий ток-шоу, играет чувствами толпы, тут же отвечая на "вопросы из зала" и реагируя на настроения, как опытный дирижёр. И, судя по всему, хорошие ведущие здесь в цене, так как скучного, неостроумного и мало темпераментного, толпа просто слушать не станет, разбредясь по своим делам. Ну, или, в поисках более забойного аниматора…
Лапин, в происходящем бардаке, чувствовал себя уверенно и пер как танк, уводя нас, куда-то влево от вокзала. При этом пояснив, что идти недалеко и извозчиков ловить, смысла нет. Я же, крутя головой во все стороны, приглядывался, принюхивался и прислушивался к окружающей обстановке. При этом улыбка сама собой растягивала физиономию. Как же я успел соскучится по людям! В смысле, по вот такой толкучке. Правда, потом, мы пошли какими-то переулками, и народу резко поубавилось.