Боевой режим
Шрифт:
Прозвенели звонки. По корабельной трансляции прозвучали звуки дудки и такая привычная и не любимая для матросов команда: — «Команде вставать! Койки убрать!». Прошло пять минут.
«Отдраить водонепроницаемые переборки!», — снова послышалась команда. На авианосце «Адмирал Кузнецов» начинается новый день на боевой службе в Северной Атлантике.
До завтрака и предполетных указаний далеко. Я зябко поежился и юркнул под одеяло. По привычке взглянул на секретер, где лежала «авианаводческая» Р-853М.
Что же было еще в тот день?
Май 1987
Рядом с КП нашего батальона развернул свой командный пункт и подполковник Аушев. Там же мы разыскали и наших товарищей — капитана Спевакова и майора Карасева.
Пока Игорь Больбатов вкратце рассказывал Виталику Спевакову о наших приключениях, мы с Николаем Карасевым уселись за кустами, у невысокого короткого дувала, примыкавшего к стене заставы. Молча закурили, угощая друг друга. Подопечным негоже перебивать своих инструкторов. Николай сочувственно похлопывал меня по плечу при рассказе Игоря о том, как мы вчера попали в передрягу в «зеленке», бежали по винограднику и отстреливались от духов уже сегодня утром.
Майор Карасев, как и я, приехал с Прибалтики. Последнее время служил на аэродроме Скульте, что под Ригой, а до этого у нас, в Сууркюле.
— Игорь, ты, по-моему, оправдываешь одно из своих прозвищ — Спеваков хитро взглянул в нашу сторону, намекая на то, что Больбатова за глаза иногда называют вульгарным названием человеческой пятой точки на букву «Ж». Этим словом на «афганском» жаргоне называется и неприятная ситуация, в какую иногда попадают некоторые подразделения, если напорются на засаду, например. Последнее время Игорю явно не везло. Из одной «Ж» он попадал в другую.
— Да ладно тебе! Сам-то тоже сейчас не в танке сидишь. Как самочувствие? — Игорь намекнул на то, что Виталик позавчера утром поехал в штаб 108 дивизии, а оттуда в 180 полк после изрядной попойки, лишь немного похмелившись.
— Ты прав: только спьяну можно добровольно полезть в «зеленку». Все. Завязываю. Позавчера вечером для поправки здоровья с друзьями со 180 полка чисто символически выпили «за встречу». Им ничего, а я после первого же тоста «уехал». Видать, «на старые дрожжи» развезло. Просыпаюсь — в танке куда-то еду. Вылез наружу: мать моя женщина, «зеленка» вокруг! Думал уже «галюники» начались. Оказалось все точно: на самом деле по «зеленке» едем. Все, мужики, точно решил: «завязываю». — Виталик почесал затылок. — Вернемся, Церковский опять «драть» будет. И откуда он только о моих «подвигах» узнаёт?
С той стороны, куда направлялась броня, послышалась стрельба, усиливающаяся с каждым мгновением. Переглянувшись, мы поспешили к своим командирам.
«Чайка» знаменитого Руслана Аушева стояла рядом с БМП нашего комбата. Командиры сосредоточенно вели радиообмен со своими подчиненными. Опять духи полезли. В этот раз на колонну 180 полка.
Дроздов жестом показал, чтобы мы ушли на заставу.
Поднялись на стену. Прав комбат. Толку от нас в «зеленке» мало. Визуально навести авиацию невозможно — не видно толком ничего, разве что по координатам «район — квадрат — улитка» работать. Так духи от наших позиций очень близко, даже для вертушек, а о работе самолетами вообще речи не может быть. Свои войска могут под осколки своих бомб угодить.
Со
Карасев и Спеваков, переглянувшись, побежали туда.
Я, было, дернулся, но Игорь остановил меня жестом.
— Ты забыл, где сказал быть нам комбат? Еще насмотришься.
Мой инструктор достал из пачки очередную сигарету и закурил, нервно затягиваясь.
Нарушать приказ комбата не хотелось. Я вспомнил вчерашний тяжеленный бронежилет, что вернул старшине сегодня утром по его просьбе. Такой урок запоминается надолго.
Солнце поднялось уже довольно высоко. Снова наступила жара, к которой, как мне казалось, я никогда не привыкну, и снова наступила тишина, нарушаемая лишь звуками работающих двигателей. Со стороны Баграмской базы послышался «градовский» залп. В «зеленке», далеко за каналом взметнулись разрывы снарядов.
В метрах пятистах-шестистах от нас, возле одной из БМП что-то сверкнуло. Ветер донес звук разрыва гранаты. Снова началась стрельба.
— Игорь, пойдем, узнаем, что происходит. Не нравится мне это.
На выходе из заставы мимо нас в сторону виноградника, откуда донесся гранатометный выстрел, и звук разрыва гранаты проехала БМП со знакомым номером на броне. Это на этой машине я сюда ехал с сержантом Орловым, пока не решил пройтись пешком. Надо будет узнать: все ли у него нормально.
На месте, где мы пару часов назад делились своими впечатлениями со Спеваковым и Карасевым развернули перевязочный пункт. В тени кустов, что росли у примыкающего к стене заставы, лежали раненые. Возле одного из них, похоже, офицера, сгрудилось несколько человек. Поодаль стоял доктор, наш общий знакомый, с которым мы вчера утром познакомились, а днем, прикрывая друг друга автоматным огнем, короткими перебежками добирались до комбата.
Обрывкам бинта он пытался стереть со своих рук кровь.
— Здравствуй, земляк. Дай закурить. Только сам прикури. Видишь, какие у меня руки.
Я вставил ему в губы прикуренную сигарету. От былой веселости доктора не осталось и следа. Глаза выдавали внутренние переживания и усталость.
— Как дела, доктор? Много работы? — Я тоже решил закурить.
— Работы хватает, а вообще все хреново. Видишь? — Доктор мотнул головой в сторону раненых. — Готовим к отправке в госпиталь на броне…
Кто-то из обступивших раненого офицера позвал доктора. Подошел и я поближе.
Выплюнув сигарету, доктор припал ухом к чуть шевелящимся губам раненного, периодически стирая с них бинтом выступающую алую пузырящуюся пену.
Через несколько минут доктор снова подошел ко мне.
— Дай еще сигарету.
— Как он? — спросил я, выполняя просьбу.
— Пить просит. Вообще-то нельзя, но ему уже все можно….
– доктор зло сплюнул.
— Как так? — Опешил я.
— У него посреди груди входное отверстие и на спине дыра с две ладони размером…. Все бесполезно, максимум минут двадцать ему осталось жить. Есть у нас в медицине самое горькое понятие: «травма не совместимая с жизнью». Представляешь, а он постоянно просит пить и спрашивает, будет ли жить…. — Доктор судорожно затянулся. — Чертовы духи!