Боевой режим
Шрифт:
Вот проверка закончена. Офицер стартовой позиции сделал характерный жест в сторону трамплина авианосца. Взревели на форсажном режиме двигатели, с лязгом ушли в палубу задержники и самолет, как выпущенная из клетки птица, нетерпеливо стремясь в свою родную стихию — небо, взлетел, издав при сходе с трамплина звук, чем-то напоминающий восторженное американское «Ввау!».
Нет, так Символ Веры читать нельзя. Пролистнув несколько страниц брошюры «Молитвы на всякую потребу», нашел необходимое:
Научи мя, Господи, усердно молиться Тебе со вниманием и любовью, без которых молитва не будет услышана! Да не будет у меня небрежной молитвы во грех мне!
Рассеянный ум мой собери, Господи, и оледеневшее сердце очисти, яко Петру даяй мне покаяние, яко мытарю — воздыхание и яко блуднице — слёзы, да велием гласом зову Ти, Боже, спаси мя, яко един благоутробен и Человеколюбец.
Немного выждал и снова взялся за Символ Веры, что вкратце содержит все спасительные догматы христианской веры. Перекрестился, поклонился святым образам….
Чем же заняться? Сначала заварил покруче каркаде с мятой, отлил в стакан с кипятком необходимое количество заварки, чтобы выпить после завтрака, вместо чая. Для достижения лучшего эффекта накрыл заварник форменной шапкой, которая, высохнув после позавчерашних приключений на баркасе, из-за осевшей на ней соли была словно покрытой инеем.
Пришлось изрядно повозиться, убирая при помощи щетки и воды эту красоту.
После утренних процедур и легкого завтрака (Слава заботливо принес со столовой ЛТС бутерброд с ветчиной и сыром) решил навести в каюте порядок. Было чисто, если не брать во внимание пыль на полках, соляные разводы на стекле иллюминатора и рабочий беспорядок в секретерах.
Вчера я занимался историческими изысканиями, пытаясь найти ответы на интересующие вопросы в трудах К. Валишевского, Л. Гумилева и трудах Г. Носовского и А. Фоменко, а мой сосед корпел над своей кандидатской диссертацией по экономике.
У себя порядок навел довольно быстро, а в секретере у Конюхова пришлось повозиться. Беспорядок для постороннего ещё не означает, что хозяин неряшлив. Это рабочий беспорядок, где всё лежит на удобном месте.
Прибрался довольно быстро. До обеда оставалось ещё много времени. Я вспомнил, что Юрий Аркадьевич просил по возможности посетить его и решил сходить в медблок и каюту Психологической Разгрузки.
По привычке задраил иллюминатор, выключил свет. Открываю дверь, а на пороге стоит… вице-адмирал Доброскоченко. Всё. Приплыли.
— Так, кто здесь проживает?
Представился.
— Я так понял, вы — корабельный офицер? Чем заняты? — Владимир Григорьевич прошел в каюту. — Посмотрим, посмотрим….
Осмотра каюты не избежать. Прицепиться при желании можно к чему угодно. Перед глазами промелькнули денежные ведомости с прочерками в графах премий и «интенсивности» напротив моей фамилии.
— У вас подозрительно чисто и все находится
— Так точно. Полковник Щеглов приказал отдыхать до обеда.
— Почему же вы тогда не спите, а куда-то направляетесь? — Конь прошелся по каюте и с интересом стал рассматривать наши со Славой книги, лежащие на откидных крышках секретеров. — Серьёзная литература.
Доброскоченко взял в руки второй том книги «Русь и Рим» А. Фоменко и Г. Носовского из серии «Правильно ли мы понимаем историю».
— А художественную литературу вы читаете?
— Читаем, конечно, — Я показал рукой на книжные полки, где можно было при желании найти и фантастику, и детективы. — Но, честно говоря, в свободное время больше занимаемся серьёзными вещами. Я работаю над некоторыми вопросами по истории Древней Руси, а майор Конюхов занимается экономикой.
— Интересная каюта у вас. Майора Конюхова я сегодня видел на КДП. Если не ошибаюсь, он сегодня работает инструктором, а вы позавчера руководили полетами с баркаса.
— Так точно, товарищ адмирал!
Мне было приятна такая осведомлённость заместителя командующего Северного флота.
— Хорошо отработали…. Что-то я не вижу описи имущества каюты.
— Товарищ адмирал, опись находится в папке со всей документацией каюты.
Достаю папку, а под ней лежит подарок Сергея Березина — новый Корабельный Устав, отпечатанный на стандартных листах при помощи принтера. Подполковник Березин раньше служил на «Кузнецове», а теперь в штабе 7 эскадры. В глазах Владимира Григорьевича я увидел неподдельное удивление, но не стал ему объяснять, что эта кипа листов лежит у меня ещё с тех времен, когда экземпляры новой редакции Корабельного Устава были большой редкостью и дефицитом! Достаю папку с документацией, начинаю искать опись, а она лежит в самом низу, под выписками из различных Уставов, наставлений, норм довольствия.
— Хорошо. А в шкафах у вас порядок?
Я молча открыл дверцы шкафов. По кораблю мы ходим в комбинезонах, а форма висит ещё с выхода с базы, аккуратно заправленной, правым рукавом с Кузнецовским шевроном наружу. Постельное и нательное белье лежит на полках, в целлофановых пакетах.
— Всё у вас хорошо, вот только шапка на секретере портит всю картину!
— Она здесь потому, что после учений вся просолилась. Я её обмыл, и теперь она сохнет. Боюсь, что после высыхания она станет маленькой. Положил её на банку с горячей водой.
— Грамотное решение. — Владимир Григорьевич положил руку на шапку. Вы её холодной водой мыли, или теплой?
— Теплой, товарищ адмирал.
— Холодной нужно было.
— Учту на будущее….
— А это почему у вас порезанная бутылка лежит возле раковины? Что, в мусор нельзя было выбросить её?
— Это не просто бутылка. Это — рукомойник на случай «промухивания» воды, то есть когда не успеваем вовремя набрать воду в штатный бачек. Цепляется к дверце ящичка под зеркалом, — я продемонстрировал своё ноу-хау, — приоткрываем пробку…. В общем, немного неэстетично, но вполне удобно.