Боевые будни штаба
Шрифт:
— Знаю, что трудно, — говорил полковник С. И. Дунаев, — но надо. На вас, Павел Захарович, надеюсь.
П. З. Глушенок прикинул по карте расстояние, заверил, что артиллерия в срок займет позиции. Он имел большой опыт командования полком, зря не давал обязательств, но если обещал, то можно было не сомневаться, что выполнит. В его облике и характере было что-то от крепкого, сильного и мудрого былинного героя.
Наши соседи сделали много, заметно продвинулись к реке и скорее всего в состоянии были без пашей помощи решить задачу по ликвидации группировки противника на никопольском плацдарме. Но, видимо, командование намеревалось сократить сроки выполнения этой задачи и не допустить организованный отход частей врага на западный берег. Решение командира дивизии сводилось к тому, чтобы
Полтора месяца назад немного южнее дивизия пыталась сбить противника с этого рубежа — не хватило сил. Теперь совместно с другими соединениями эту задачу мы выполнили до конца.
После успешных боев по завершению разгрома вражеской группировки на никопольском плацдарме дивизии предстояло форсирование Днепра. На западный берег направлялись две разведгруппы с радиостанциями от дивизии и 305-го полка, который переправлялся первым.
Большую настойчивость в получении разведданных, как обычно, проявил майор К. С. Михальченко. Константин Саввич — исключительно деловой, требовательный и находчивый офицер. Даже внешний вид его вызывал уважение. Всегда подтянут, чисто выбрит, глаза быстрые, строгие. Могло показаться, будто он никогда не опускался в траншею, не попадал под огонь противника, ночами спокойно спал, вовремя принимал пищу и не перегружал себя работой. Конечно, все не так. На войне не делалось ни для кого исключения. Всем было тяжело. Скорее всего он был истинно военным человеком, в нем неистребимо жили уважение и привычка к порядку. Не только во внешнем виде, но и в делах, которые ему приходилось выполнять, он оставался таким же аккуратным и обязательным. Я всегда удивлялся его умению но незначительным признакам быстро и верно вскрывать состав и возможный характер действий противника.
Вместе с ним мы разобрали все основные вопросы организации разведки в интересах форсирования Днепра. Знал, что ему больше не потребуется давать дополнительных указаний — все будет сделано в лучшем виде. Ценность разведданных зависела от быстроты их получения.
Важнейшей по своему значению задачей штаба являлось обеспечение частей переправочными средствами. Во всей округе не осталось лодок — их уничтожили фашисты. Основная надежда — на подручные средства. Общими усилиями штабов, инженеров, командиров подразделений к исходу дня были подготовлены плоты, разыскано и отремонтировано небольшое количество лодок, обеспечивающее форсирование за ночь одного полка.
В районе Малой Лепатихи Днепр широк и полноводен, а протоки и рукава, которые разветвляли его основное русло, ярче подчеркивали могучую силу реки.
За ночь удалось перебросить на западный берег 305-й полк. Плацдарм он захватил небольшой, неудобный для развертывания основных сил дивизии, поэтому по решению командующего армией дивизии было приказано прекратить форсирование, совершить 15-километровый марш и в районе Бажановки переправиться на захваченный другими частями плацдарм.
К утру последние подразделения сменяемой дивизии оставили рубеж. Полки заняли исходное положение. Гвардейцы затихли. Всегда так: если ночь двигались, то при первой остановке солдаты сразу же засыпали. Ни одной минуты не пропадало зря. Они были правы: перед новыми испытаниями надо выспаться или хотя бы малость отдохнуть и восстановить свои силы.
В серой, холодной дымке выступала почерневшая зимняя степь. Мы с полковником Дунаевым стояли в небольшом окопчике, вглядываясь в неясные очертания предметов. От осветительных ракет, взлетавших над передним краем, на короткое время расползалась
Связисты прокладывали проводную связь. Руководил начальник связи майор К. М. Татур, старательный, неугомонный. Хозяйство у него большое и сложное. Работа связистов всегда на виду, особенно при нарушениях связи. Пропадала же она в самые неподходящие моменты, когда без нее и дышать было нельзя. В должности начальника связи Константин Михайлович незаменим. Он мог показать не только офицеру, но и любому рядовому связисту, как нужно умело выполнять свои обязанности. В этом основа его авторитета. Теперь в дивизии мы имели отдельный батальон связи, что намного облегчило дело.
Из штаба корпуса подтвердили: начинаем в 7 часов.
И вот пехотинцы двух полков дружно поднялись в атаку. Передовые подразделения ворвались в опорные пункты. Фашисты бросили в бой авиацию. Развернулись упорные и ожесточенные бои.
За неделю дивизия значительно расширила плацдарм, что позволило 305-му полку, действующему в стороне, соединиться с главными силами. Но возрастало сопротивление врага. Он настойчиво цеплялся за подготовленные оборонительные рубежи. Трудность в их захвате не уменьшалась, основная часть дивизионной артиллерии еще не была переправлена на плацдарм.
Однажды противник провел сильную контратаку, пытаясь вернуть опорный пункт, захваченный накануне нашими частями. Фашисты не добились своей цели, но задержали продвижение полков. В этих условиях большие надежды возлагались на резервный батальон. Ввод его днем, при недостатке артиллерии, не мог дать нужных результатов. Командир дивизии решил его ввести ночью.
С наступлением темноты вместе с начальником штаба 308-го полка майором П. И. Щербаковым мы прошли в батальон. Одна за другой взлетали осветительные ракеты. Встретил адъютант старший батальона капитан А. А. Клыгин, один из немногих офицеров, имевший инженерное образование. Может быть, именно поэтому он уважал расчеты. Мне всегда нравились офицеры штаба, которые умели по-деловому считать. У таких обоснования предложений и выводы вытекали из реальных условий обстановки. Ведь прежде чем рассчитывать, им приходилось добывать исходные данные, оценивать их реальность, что само по себе уже требовало от офицера глубоких знаний своих войск и противника.
Я всегда был убежден, что командиры подразделений и адъютанты старшие батальонов, находясь вблизи обороны противника, лучше знали, как и где целесообразнее нанести удар, какой выгоднее использовать прием, чтобы добиться успеха с малой затратой сил и средств.
Командовал батальоном, находящимся в резерве, молодой капитан В. А. Чмель. Всего три месяца в роли комбата, а уже произошли заметные перемены, в походке и разговоре появилась степенность. На плечи легла большая ответственность, и офицер повзрослел, стал строже приглядываться не только к людям, но и к себе.
Комбат показал рукой в сторону противника, как бы сожалея, что опорный пункт, за который вел бой 311-й полк, не был захвачен, а это создавало батальону дополнительные трудности — требовалось выделять часть сил на прикрытие правого фланга.
Некоторые новые данные, полученные от разведки в самое последнее время, я довел до комбата. Они не требовали каких-то изменений в решении, но вынуждали уточнить задачи артиллерии. Прибыл командир дивизиона 245-го артполка капитан В. И. Пасечник. Одна его батарея была уже переправлена через Днепр и могла поддержать наступление. Счастливы офицеры, которые и в трудной обстановке не унывали, не тушили задорный блеск в глазах. Они не меньше переживали от неудач, но умели как-то бодро оценивать дела и обстановку, смело и настойчиво искали пути выхода из тупика, вселяли в подчиненных веру в успех. Другой бы начал доказывать, что мало снарядов, без них трудно решить дополнительную задачу, а Пасечник просил, чтобы разрешили израсходовать НЗ. Он заверил, что артиллерия огнем откроет для пехоты «зеленую улицу».