Боевые маги: несмышлёныши
Шрифт:
– Красивая она, но не понимаю такую красоту.
– Она как зима, кажется мне. Чтобы ты не тратил лишнее время, свое и мое, на собственный взгляд по этому мнению, могу сразу поделиться, если хочешь.
– … – Лохматый присвистнул. – Ты всегда такой?
– Что именно ты имеешь в виду?
– Ну… типа умный, что ль.
– Типа умным быть нельзя, как и типа сильным, ты же совершенно точно понимаешь эту простую истину. Так вот, для начала мне хотелось бы узнать, тебе нравится, что тебя
– Норм.
– Хорошо, тогда позволю себе остаться Злым. Анни, как зима, ее красота очень тонкая и недолговечная, как морозные цветы на стекле, пушистый иней на ветках деревьев или первые льдинки на лужах, такие темные, с белой каймой. Только зима холодная, а она нет.
– …! – Лохматый кашлянул. – Ты просто этот, как его… сраный лорд Байрон, во. Романтик, точно. Знаешь, ты просто зимы настоящей не видел. Когда она побольше, чем полгода, и когда все эти красивые инеи с сосульками поперек горла уже.
– Не стану спорить. Так вот, о нашем наставнике, что ты думаешь о нем?
– Мне он нравится. В нем сила, она настоящая, неподдельная. Просто он как… ну, как на инвалидной коляске. И почему-то не может встать.
Злой посмотрел на Лохматого очень внимательно и с ответным уважением.
– Соглашусь с тобой, мне кажется именно также. И еще, почему-то думаю именно так, мой сильный друг, нам повезло повстречаться с ним первыми из всех возможных вариантов.
– Есть такое дело. И?
– Да чего «и»? Будем просто следить за остальными, чтобы не сильно косячили.
– Заметано.
Злой покосился на него.
– Чо?
– Ты, вообще так и для общего развития, откуда?
– М?
– Говоришь интересно, сейчас так и не говорят… Заметано.
– А сам-то не такой?
Злой усмехнулся. И не ответил, распаковав новую жвачку и закинув в рот.
Карл, вдоволь надивившись современным людям, подошел к ним.
– Чувствую себя…
– Старым? – Лохматый усмехнулся.
– Древним, бери больше. Ладно, кадеты, пошли. Нам с вами по лестничке вниз, где как-бы камеры хранения и залы ожидания повышенной комфортности.
– А там что?
– А там, мой юный незатейливый друг, находится сектор Договора, где сейчас скорее всего абсолютно пусто. Но мы с вами идем не туда, а следуем в один из залов ожидания, где нас, в томлении и предвкушении встречи с новым и неизведанным, должны ждать два последних рекрута. Во всяком случае, именно такая информация у меня имеется.
Карл легко сбежал вниз, перепрыгивая через ступеньку. Настроение у него, судя по всему, оказалось замечательным.
– А, да! Кадеты, нас с вами ждут, как оказалось, следующие личности… Девушка, почему-то отзывающаяся на Искру, в количестве одной штуки. Вроде бы мимо не пройдешь, прическа и ее
Карл проводил взглядом совсем юную девчушку с зелено-белыми дредами.
– Хотя это мнение явно ошибочное. Моя подруга не менее, если не более, старомодна, чем я сам. Это наша общая беда, слишком подвижны обычные люди и слишком консервативны в своих взглядах мы. Парня с ней кличут Робертом, и он выглядит как… заучка.
– Ботаник. – буркнул Лохматый.
– Почему ботаник?
– Ну вот так. Очки, галстук, свитерок и брючки?
– В точку, дружок. Та-а-а-к, вот мы и на месте, и… и где?
Ни в самом зале, ни в округе никого похожего они не заметили. Даже парнишку-ботаника, даже его не случилось в этот день в цоколе Северного вокзала. Карл нахмурился.
– Что-то не так, кадеты…
Оба только и смогли, что недоуменно переглянуться. Они же не полицейские собаки, чтобы раз, и сразу найти причину чего-то не того. А Карл, вернувшийся к залу ожидания, без слов заплатил нужную сумму и нырнул внутрь, оставив ребят сторожить вход.
Вернулся он скоро и выглядел еще больше недовольным. Только вот в руках у него, аккуратный и белоснежный, находился конверт с красной сургучной печатью.
– Ого. – поразился Лохматый. – Это как понимать?
– Это понимать, дружок, что все еще хуже, чем мне казалось. Хочешь понюхать, может, чего знакомое учуешь? Я вот сразу бы понял, не смотря на печать. Ну?
Злой недоуменно уставился на него, а Лохматый взял конверт в руки, поднес к лицу и втянул в себя запах. Вздрогнул.
…Сквозняк, постоянно странно меняясь, то атаковал сбоку, до давал легкого подзатыльника, то нападал прямо в лицо. Тащил за собой хвост этого змеиного запаха, переливавшегося блестящими ядом клыками, солью и медной стружкой, свежей и так сильно пахнувшей, добавлял тяжелой и недавно вскопанной, но не как на грядке, а глубже, земли, окутывал сырой тяжестью старой одежды, закрытой в глухих деревянных ящиках, спрятанных в темноте, сгущавшейся вокруг все сильнее, все плотнее, вязкой и липкой, тянущейся к теплым людям, почему-то идущим там, где живым не место…
– Это же…
Карл кивнул.
– Вот такие дела, кадеты. Подозреваю, что эту ночь мы проведем вовсе не в поезде. А совсем даже в этом городе, в его конкретной части.
– Почему?
Карл глянул на него с неожиданным раздражением.
– Потому что мы своих не бросаем. Даже если они еще не начали учиться.
Конверт он распаковал в метро, усевшись посередине вагона и как-то незаметно разогнав всех вокруг. Видно, Карлу стало наплевать на нарушения и все возможные последствия.