Боевые маги: несмышлёныши
Шрифт:
– И часто так случается в этом мире? – поинтересовалась Майка.
– Ну… – Арысь наклонила голову к плечу, чуть смутившись, что ли… – Сейчас часто. Раньше не очень, раньше такие заказы всплывали и тут же искали заказчиков. Нас и так мало по сравнению с людьми, зачем кому-то искать, пусть и неполноценных, но магов, в мирное время. Тем более, боевых… да еще и с Карлом. Понятно, на дворе времена не хорошие, и сейчас Карл не сможет позвать своих в любое место, да и звать некого… Пока некого.
– Их было много? – Снег, накинув куртку на себя и Майку, сидел
– Много никогда не бывает. Достаточно, скажем так… – Арысь покосилась на Карла, над чем-то заливисто смеющегося у костра. – Вы нужны не только ему, дети. Вы нужны самим нашим мирам, обоим. Для равновесия, слишком много странного происходит прямо сейчас, и все чаще и чаще.
– А разве некому следить за порядком, кроме СК и боевых магов? – Роберт, не переставая читать, поправил очки. И как он умудряется видеть в свете костра, так и читалось в глазах Мари и Анни. Да и Искры, порой косившейся на умника, тоже.
– СК это люди, и немножко магов-отщепенцев, чуточку дворфов без клана и кроху наших, городских. И иногда встречаются единицы кого-то еще. А людей у нас, у Старого народа, не любят. А живущие у Тонкой границы предпочитают ими питаться, а не сотрудничать. Боевых магов… – Арысь палочкой разгребла головни, подняв облачко золы. – Их сейчас почти не осталось.
– И что нас ищет кто-то непонятный и назначает награду за головы, разве не беспокоит других, настоящих, магов, если мы так важны? – Алекс, все еще обиженно старающийся не смотреть на нее, не выдержал.
– Ну… – Арысь сложила пальцы на обеих руках непонятной скруткой, похожей на те, что порой делал Карл, и, совершенно как он, взглянула на Алекса. – Ну… малыш, с одним… одной, ты даже знаком.
– Вуаль?
– Да, пусть будет вуаль. Она из числа Совета, и она вам помогала. Но здесь не ее земля, и, наверняка, даже рисковала.
– Кто здесь главный? – Роберт так и не отрывался от чтения.
– Мм-м, Старик. Вы вряд ли увидитесь с ним раньше, чем окончите свою… свое ПТУ.
– Почему?
– Почему встретитесь не раньше?
– ПТУ. Что это вообще?
– А-а-а… Профессиональное техническое училище, раньше в таких обучали слесарей, токарей, механиков, строите…
– Не университет, короче, и не академия, – резюмировала Искра, – не очень романтично. То ли дело в академии, там, наверное, ректоры…
Мари уставилась на нее, удивленная и… И понявшая, что та смеется. Точно, вон, бесенята в глазах так и прыгают.
– Так почему не увидимся раньше выпуска? – продолжал гнуть линию упорный Роберт.
Альва усмехнулась, глядя на уже угасающий костер. Угли ворочались, сжимаясь все больше, брызгали огненным брызгами, тлели едва заметным жаром.
– Все остывает, мальчик, становится памятью о себе. Так и с магами, если вдуматься, с нами, Старым народом. Совет после подписания Договора поделил волшебный мир на зоны, и каждый заперся в своей. Старику досталось жить с Ледяным замком у самой границы, а он очень не любит Карла и его товарищей.
– Почему?
– Какой ты любопытный, посмотрите-ка! –
Ворон, незаметно вернувшийся, согласно кивнул. Сел рядом, на траву, вытянув длинные и сильные, как у оленя, ноги, достал откуда-то пучок ровных тонких палочек, начал строгать.
– Вы стреляете из луков? – поинтересовалась Анни, заинтересованно наблюдая за ним.
Ворон кивнул, мотнув прямыми черными волосами, закрывающими загорелое худое лицо с вытянутыми глазами.
– Мы стреляем из всего, из чего можно это делать, девочка. – Арысь откуда-то извлекла метательный нож, подкинула и швырнула в борт ближнего грузовика. Звонко стукнуло, и последки костра отразились в камне на его рукояти, торчавшей в бортовой доске. – И метаем все возможное. Нам по-другому никак.
И столько тоски мелькнуло в голосе этой красавицы, вдруг разом потемневшей, что никто не продолжил разговор. Как бы не хотелось узнать – почему они стали кочевниками, легко отыскивающими непроходимый лес посреди центральной части страны и спокойно едущими через него без любого признака дороги.
Из-за спины Майки вдруг мягко и ласково запели серебряными голосами струны. Оглянуться она не успела, еще один альв вырос рядом. Чуть ниже Ворона и Арысь, хрупкий, похожий на подростка, с удивительно плавной и небольшой гитарой как-то чудно вытянутых линий корпуса и грифа.
Мелодий плыла над поляной, вымывая ненужные вопросы из головы, заставляла теснее прижиматься к плечу соседа, смотреть в угасающий костер, моргающий потухающими желто-багровыми рдеющими глазами, ясно чувствовать неожиданное для осени тепло странного леса, хранящего золотую листву и даже почти не пожелтевшую густую траву поляны.
Откуда-то из леса, желтые, зеленые и белые, выскочили крохи-огоньки, расселись рядом на поляне, перемигиваясь друг другу. Роберт, быстро перелистывая страницы своего фолианта, открыл и показал всем небольшую гравюру, подписанную «светильки». Микроскопически маленькие существа, как колибри, быстро-быстро, машущие светящимися крыльями, слетались на песню без слов, усеивая траву переливами новогодних живых гирлянд.
Темное пятно, показавшееся у деревьев, с шумным вздохом осело, замерло глыбой почти черного меха, оказавшись самым настоящим медведем. И рядом, совершенно не боясь его, прятались три небольших существа, с ног до головы в зелено-коричневом, кажущимся не одеждой, а их кожей. В руках гости держали мягко светившиеся гнилушки, обмотанные хитро сплетенной травой, никогда ранее не виденной никем из подростков, впитывающей свет и разгорающейся все сильнее.
Музыка, совершенно незнакомая, пульсирующая ломаным ритмом, как не играют люди, заставляла вслушиваться, затягивала, приоткрывала что-то внутри, что-то, дающее ответы само по себе. И машины, спящие по кругу, тоже менялись, показывая себя настоящих, спрятанных под остатками магии хозяев, сохраняющих остатки своей настоящей жизни в них, и не тратящих силу на себя, став такими похожими на людей.