Боевые маршруты
Шрифт:
– Нравится инструкторская работа?
– просто спросил Чернов.
– Привык, - ответил я уклончиво.
– Да и работа интересная.
– Мы и не хотим лишить вас этой интересной работы, - слегка улыбнувшись, отозвался собеседник.
– Только намерены предложить ее в другом месте. Где узнаете позже. Согласны?
– Я человек военный, - отвечаю.
– Куда прикажут - туда и поеду.
– Это дело сугубо добровольное, никто вас неволить не посмеет. Женаты?
– Пока холост.
– Это уже лучше, - заметил тот незнакомец, который приезжал
Пока мы беседовали, в комнату один за другим входили хорошо знакомые мне люди: Сергей Антоненок, инструктор-летчик из нашей же бригады, мой однокашник, летчик Трофим Тюрин, штурман Александр Хватов, два техника из научно-исследовательского института ВВС - Сергей Тарахтунов и Павел Кузьмин. "Значит, поеду не один", - подумал я, и на душе сразу стало как-то веселее.
Когда все вызванные товарищи в принципе согласились на поездку, нам сказали, что речь идет о Китае. Советское правительство из чувства интернациональной солидарности с китайским народом решило оказать ему необходимую помощь в борьбе с японскими милитаристами. Оно намерено, в частности, послать туда инструкторов для подготовки местных летных кадров, которых в Китае пока нет, создать там школу. Каждый из нас сразу же заявил о готовности честно и до конца выполнить свой интернациональный долг.
На следующий день нас принял Ян Карлович Берзин, о котором мне многое было уже известно. Я знал, что родился он в Латвии, в бедной крестьянской семье, с юных лет посвятил себя борьбе за свободу и счастье народа, неоднократно подвергался арестам. В 1906 году его за большевистскую пропаганду приговорили к смертной казни, которую потом заменили длительным тюремным заключением. Ян Карлович отбывал ссылку в Сибири, проводил большую разъяснительную работу среди окопных солдат в первую мировую империалистическую войну, сражался с юнкерами, в феврале 1917 года штурмовал Зимний.
Ян Карлович навсегда связал свою жизнь с Красной Армией. В декабре 1920 года его переводят в разведорга-ны, а с 1924 года он возглавляет Разведуправление РККА. В 1935 году Я. К. Берзин назначается вначале помощником, затем заместителем командующего Особой Дальневосточной армией. Позже он в качестве старшего военного советника едет в республиканскую Испанию, а, возвратившись оттуда, вновь становится начальником Разведывательного управления РККА.
Вот этот-то легендарный человек и должен был нас принять. Входим в его кабинет. Он встает из-за стола и каждому тепло пожимает руку. У него коротко остриженные седые волосы, живые, выразительные глаза на волевом энергичном лице. Острым изучающим взглядом Берзин посмотрел на нас, словно желая убедиться, все ли готовы к выполнению трудного задания, и тепло, по-отечески улыбнулся. Значит, никто не вызывал у него сомнений.
– Работать в незнакомой стране очень нелегко, - задумчиво сказал Ян Карлович и, кратко охарактеризовав трудности, с которыми мы можем встретиться, прямо поставил вопрос: - Кто не хочет или, может быть, боится - скажите прямо. Вас не неволят.
Никто из нас, конечно, не отказался от поездки в Китай.
На
– Родина на вас надеется. Будьте достойны этого доверия.
...На Восток выехали вечером. Для нас выделили два купе в поезде дальнего следования. О билетах не пришлось беспокоиться: их вручили заранее.
До Семипалатинска поезд тащился чуть ли не неделю. За это время мы успели лучше познакомиться друг с другом. Одеты мы были во все гражданское, внимание к себе старались ничем не привлекать. Лишь глубокой ночью, когда все уже спали, позволяли себе перекинуться несколькими словами о предстоящих делах. Вопрос что-то нас ждет, волновал каждого. Как летчики мы чувствовали себя уверенно, как инструкторы - тоже. Больше всего беспокоило незнание китайского языка. А ведь с помощью одних пальцев научить летному делу крайне трудно.
– Э, да что толковать, -успокаивал нас никогда не унывающий Сергей Тарахтунов, - Обстановка на месте подскажет, что делать. Верно, Трофим? Тюрин улыбнулся и согласно кивнул головой.
В Семипалатинске мы сошли с поезда, разыскали китайское консульство, оформили соответствующие документы и на другой день отправились дальше. В пути началась пурга, да такая, что ни зги не видно. Снежные заряды яростно били в окна вагона, в вентиляционных люках свистел ветер. Температура в купе упала чуть ли не до нуля. Мы надели на себя все, что хранилось в чемоданах, но согреться не могли.
Поезд шел по Туркестано-Сибирской железной дороге, незадолго перед этим сданной в эксплуатацию. "Турксиб", как тогда называли крупнейшую новостройку страны, соединил два богатейших экономических района - Сибирь и Среднюю Азию.
Мы сошли на маленькой станции Аягуз, затерявшейся в бескрайней степи. Там нас уже ждали. На ночевку нас разместили в холодном деревянном бараке. Мне, как старшему группы, вручили пакет. Я разорвал конверт и прочитал лаконичное распоряжение: "Собрать самолеты Р-5 и быть готовыми к перелету".
– А где они?
– спрашиваю встретивших нас товарищей.
– Тут, неподалеку от станции.
На следующий день с трудом откопали занесенные снегом деревянные ящики, в которых находились части разобранных самолетов. Работать в летном обмундировании было неудобно, и мы попросили достать нам валенки, полушубки и теплые перчатки.
Трудились с утра до позднего вечера на тридцатиградусном морозе. Когда при необходимости приходилось снимать перчатки, пальцы буквально прикипали к металлу.
Наконец машины были собраны и поставлены на лыжи. Чтобы не сорвало ветром, закрепили их тросами. Потом заправили баки топливом.
...Когда немного прояснилось и ветер стих, я поочередно облетал самолеты. Никаких недостатков не обнаружилось. Да и не мудрено: техники были опытными, они. работали в научно-исследовательском институте ВВС и знали самолеты до винтика.
Осталось ждать распоряжения о вылете. Но вместо команды получили предупреждение: "К вам прибудет товарищ К., от которого получите дальнейшие указания".