Боевые репетиции

Переяславцев Алексей

Вопрос был явно риторическим. Рославлев продолжил:

— Резонный вывод: нужно обучение. Нетрадиционные средства, вроде как передачи готовых знаний в головы… не рояль даже, а орган, но качество обучения при этом… Знать и уметь — не одно и то же.

— Тоже известный тезис. Сварог из соответствующего цикла Бушкова. Помните?

— Как же, читывал. А так как обучение даже армейского корпуса одним человеком — вещь нереальная, то… не уверен, что эта задача вообще имеет решение.

— Я и сам знаю, что эта задача не имеет решения. Но хотел бы знать, как вы ее собираетесь решать. Шутка, как понимаете.

Все это

было сказано с очаровательной улыбкой. Рославлев улыбнулся в ответ.

— Струнная часть оркестра этим не исчерпывается. Нужно обучение не только солдат, но и старшего офицерского — или командирского — состава. А тех скорее надо не учить, а переучивать, да при их яростном сопротивлении.

— Почему вы пришли к такой мысли?

— Потому, что абсолютное большинство старшего командного состава — выходцы из Гражданской войны. Нули в технике, отрицательные величины во взаимодействии войск. Между тем и то, и другое искусство в первую очередь надо продемонстрировать иностранным наблюдателям.

— Вы уверены, что таковые будут?

— Абсолютно уверен. Но и это не все.

При этих словах на лице собеседника мелькнуло и в кратчайшее мгновение погасло удивление.

— Да-да, не все. Есть еще возможность. Не рояль, а, скажем, труба с валторной. Флот.

— О, я понял вашу мысль. Нанести удар по Финляндии силами флота. Атака напрямую на Гельсингфорс.

— Вот именно. Подавление береговых батарей ракетами. Броненосцы береговой обороны — туда же. Предварительная разведка минных полей. Их могут и не выставить, но предвидеть такую возможность штаб обязан. В чисто военном смысле вполне выполнимо. Но цели может не достичь.

— Развивайте мысль, прошу вас.

— Извольте. Гитлер — не моряк. Ефрейтор сухопутных войск с соответствующим опытом, напоминаю. Сухопутный удар непреодолимой силы — это он воспримет правильно. Успех СССР в морской операции он припишет скорее разгильдяйству и устарелости финского флота, чем силе советского. То есть при всей успешности операция окажется бессмысленной.

— Положим, у фюрера есть квалифицированные советники. Рёдер, Дёниц… да мало ли их.

— По персоналиям готов сходу возразить. Дёниц — подводник. Отдать ему должное: настоящий командир подводного флота, хотя и ярый нацист. Иначе говоря, во флотских операциях с участим надводных кораблей понимает… ну, не сказать, чтоб очень, хотя в его полное невежество не верю. Рёдер — другое дело, но и то: да, участвовал в бою у Доггер-банки и в Ютландском сражении, но отнюдь не в качестве адмирала. А в дальнейшем у него были больше кабинетные должности. К тому же к сороковому году он подпортил отношения с Гитлером. Так что в данном случае задача флота видится скорее вспомогательной. Хочу также заметить…

Увлеченный альтернативщик цитировал, пересказывал, спорил. И вдруг замечательный разговор прервался.

— Дражайший Алексей Владимирович, нам с вами придется, похоже, отставить наш разговор. Но, если не возражаете, мы его обязательно продолжим. Буду откровенен: ваши доводы поколебали мою убежденность в невозможности этого варианта. Обещаю с вами связаться, когда буду в ваших краях. Вы ведь, судя по выговору, москвич? Я так и думал. Предполагаю, что смогу дать вам полезные советы, и даже нечто большее…

Последние слова были не просто непонятными. В них содержалось что-то, вызывающее тревогу. Но причину этого инженер угадать

не мог.

— …Кстати, вот моя визитная карточка.

На ней красовались фамилия Тофилев, а также имя и отчество милейшего собеседника. Разумеется, там номер сотового, электронный адрес. В качестве должности напечатано было лишь два слова: "Руководитель отдела". Это было весьма непривычно. И еще смутно неприятные ассоциации вызывала фамилия.

— К сожалению, не могу ответить тем же на вашу любезность, Мефодий Исаевич. Свои визитки все истратил, а что до сотового, то я не всегда в зоне доступа. Работа такая. Однако…

Алексей Владимирович извлек потертый блокнот, быстро написал на чистом листке свои координаты, вырвал его и вручил обаятельному собеседнику.

— Тогда до связи.

И с широчайшими улыбками эти двое расстались.

Глава 2

Инженер Рославлев совершенно не был уверен, что это знакомство продлится. Но он в любом случае был намерен развить свою идею, даже если ей не было суждено дойти до логического конца, то бишь до публикации. А поскольку основная работа отнимала время, то лишь через месяц идеи обратились вполне осуществимым планом. И надо ж было случиться такому совпадению: в тот самый день на электронную почту свалилось письмо от Мефодия Исаевича. В нем после надлежащих приветствий и напоминания о том самом увлекательном разговоре в аэропорту выражалась надежда, что мысли, которые высказывал тогда Алексей Владимирович, получили должное развитие до той стадии, когда о них можно поговорить. И как раз такой разговор предлагался.

В не особо шикарном, но вполне уютном ресторане эти двое встретились. Московская зимняя погода заставила и одеться по-зимнему, но Мефодий Исаевич был в полном соответствии с уже знакомым стилем: все дорогое, но не броское. Алексей Владимирович также придерживался тенденции: ничего дорогого, но все аккуратное.

Деловой разговор, если его можно так назвать, начался уже после уничтожения первого и второго блюда, как раз перед десертом.

— Алексей Владимирович, я глубоко уважаю вашу изобретательность и потому совершенно уверен, что вы припасли нечто новенькое.

— Вы отчасти правы, Мефодий Исаевич, но именно отчасти. Если позволите, как раз с элементов новизны и начну.

— Весь во внимании.

— Так вот, важным духовым инструментом оркестра — гобой или кларнет, такого примерно уровня — полагаю вот что. У главного героя должно быть время на подготовку. Обычно его не дают.

— Вы правы, его, как правило, нет, но все же знаю исключения. Злотников и Махров, "Дорога к вождю", чтоб не идти далеко. Величко, опять же.

— Но в парадигме, что я тогда изложил, это видится необходимым. Нужный набор матрицируемых предметов, который предстоит подобрать.

— Тогда стоит перейти к этим самим предметам, как вы их изволили назвать. Боевая техника, как полагаю. Оружие. Боеприпасы. Что еще?

— Оптика. Средства связи. Транспортные средства. Запчасти ко всему этому.

— Не могу возразить.

— Информация. Имею в виду обобщенную информацию. Не только книги, но и электронные носители с ними. Средства распечатки, понятно.

— Думаю, это легко, — чуть снисходительно улыбнулся Тофилев.

Ответная улыбка также была слегка покровительственного свойства, то же относилось и к голосу.