Бог Гнева

Кент Рина

Я бросаю в него что-то, полотенце, но он лишь уворачивается, позволяя жестокой ухмылке окрасить его грешные губы.

— Ты в ловушке, lisichka, может, сдашься?

Я бегу за ванну, хватаюсь за грудь, чтобы остановить ее покачивание, но мой план вернуться в комнату резко прерывается, когда я вижу, что он стоит у двери.

Мое тяжелое дыхание наполняет ванную комнату, когда я смотрю в его бесстрастные глаза, за которыми скрывается обещание боли. Я принимаю мгновенное решение пойти направо.

Он

идет налево, встречая меня посередине.

Я визжу, когда он протягивает руку, чтобы схватить меня, но мне удается увернуться, а затем бежать вперед.

Прежде чем я успеваю отпраздновать побег, сильная рука погружается в мои волосы, обхватывает мой затылок и прижимает меня к стеклу душа. Все мое тело прилипает к холодной поверхности, а глаза упираются в зеркало напротив нас.

Джереми похож на огромного зверя позади меня, его мускулистые загорелые бедра видны по обе стороны от моих бледных бедер, когда он прижимает меня к себе. Татуировки на его прессе, бицепсах и груди вздрагивают и бунтуют при каждом вдохе.

Я пытаюсь бороться и отталкивать его, но он тянет меня назад и снова прижимает к стеклу, выбивая дыхание из моих легких.

— Тссс. Мне нужно, чтобы ты вела себя очень тихо, когда я буду трахать твою задницу. — Он скользит рукой к моему животу и прикладывает силу так, что ягодицы прижимаются к его паху.

Он издает низкий стон звук, и я не знаю, из-за чего — от трения или от того, что я прямо-таки трясусь на нем.

Он скользит пальцами от моей киски к задней дырочке.

— Ммм. Такая грязная маленькая шлюшка. Погоня сделала тебя такой мокрой, что с тебя капает.

Он делает это снова, размазывая мою влагу по задней дырочке, но на этот раз вводит палец внутрь, и я задыхаюсь. Он часто играл с ней, однажды даже водил в неё рукоятку ножа, и я испытала сильный оргазм.

Но это первый раз, когда он действительно трахает меня здесь.

Он добавляет еще один палец, заполняя меня так, что я не могу дышать. Я прижимаюсь к стеклянной двери, как будто это может спасти меня от лап этого мужчины.

Нет, не мужчины.

Теперь он зверь.

Он трахает меня пальцами в диком ритме, но когда я начинаю адаптироваться, он плавно убирает их и плюет на мою заднюю дырочку. Я приподнимаюсь на цыпочки от неожиданности и от того, насколько это эротично.

В тот момент, когда я думаю, что кончу от одного этого, он вводит свой член внутрь. Для равновесия я ударяю ладонями по стеклянной двери. Внутри только головка, но там так туго, что жжет и болит.

Несмотря на погоню, возбуждение и слюну, я не думаю, что смогу это сделать.

Он шлепает меня по заднице, я задыхаюсь, и он делает это снова.

И еще раз.

— Ты можешь взять меня. — Он добавляет еще один дюйм, на этот раз более легко. — Не выталкивай меня. Заглатывай мой член, как будто ты просишь об этом.

Еще один дюйм. Еще один мучительный стон, покрытый пульсацией

болезненного удовольствия.

Его рука обхватывает мои волосы, собирая их в хвост, и он поднимает мою голову, заставляя меня посмотреть на нас в зеркало.

Я не узнаю себя.

Слезы текут по моим щекам, пот покрывает шею и грудь, а на ключице красуется сердитый засос.

Мое тело раскраснелось, руки дрожат, но мои твердые соски упираются в стекло, и мое возбуждение пачкает все это, когда мои бедра раскачиваются вперед-назад, а он все сильнее вводит в меня свой член.

Лицо Джереми напряжено как от удовольствия, так и от его звериной потребности. Я смотрю на зверя-мужчину, который сейчас претендует на последнюю частичку меня.

Как только он полностью входит в меня, то не дает мне времени на адаптацию, не делает это легко и нежно.

Он набирает скорость и трахает меня, как мое животное, сделанное на заказ. Грубо, жестоко, как будто мы оба этого хотим.

Он трахает меня так, будто ненавидит меня, хочет меня и одержим мной. Он трахает меня длинными, резкими ударами, такими глубокими и твердыми, что я ударяюсь о стекло при каждом ударе.

Его глаза не отрываются от моих через зеркало, поддерживая связь, настолько первобытную, что она пронзает меня.

Взгляд его глаз обжигает меня сильнее, чем его неумолимые прикосновения.

Когда я пытаюсь опустить голову, он заставляет меня поднять ее, вцепившись в мои волосы.

— Не прячься. Посмотри на свое лицо, когда я трахаю тебя как животное. Вот как ты выглядишь, когда тебя разрывает на части мой член, Сеси. Когда ты доишь меня и принимаешь всего меня, как хорошая девочка. Ты выглядишь такой восторженной и довольной.

Сеси.

Он подчеркивает свои слова безжалостными толчками, которые вызывают наслаждение. Я задыхаюсь, плачу и умоляю.

Острое ощущение сжимает низ моего живота. Мои мышцы сжимаются, а киска сжимается, когда оргазм захлестывает меня.

Я благодарна, что оказалась между Джереми и стеклом душевой кабины, иначе упала бы кучей на пол.

Его зубы покусывают мочку моего уха, а затем он мрачно приказывает:

— Скажи мое имя.

— Джереми, — стону я и повторяю это снова и снова, синхронно с его ритмом.

Он сходит с ума.

Абсолютно и совершенно без ума.

Он трахает меня с остервенением, все еще держа меня за волосы, заставляя меня видеть своё лицо при оргазме, избавляя меня от всех и каждого опасения, которое я испытывала по поводу секса.

Я выгляжу восхитительно опустошенной им.

Он выглядит неземным в своем зверином облике.

В любом облике, на самом деле.

Звуки шлепков, стонов и стонов раздаются вокруг нас, как извращенная колыбельная.

Он сильнее сжимает мои волосы и говорит возле моего уха горячим, низким тоном.