Бог Иисуса Христа
Шрифт:
На первый взгляд, по сравнению с однозначными, определенными высказываниями аналогия кажется производной и переносной манерой выражения. Однако в действительности аналогия не вторична, а первична по отношению к однозначным высказываниям [425] . Ведь однозначные высказывания возможны только посредством их отделения от других высказываний и установления связи между одними и другими. Таким образом, однозначность предполагает сравнение и вместе с этим нечто, охватывающее сходство и различие. Поэтому аналогия — условие, а не причина возможности однозначных высказываний. Не зря без аналогий не может обойтись ни одна наука, не исключая и т.н. точные науки.
425
Ср.: Фома Аквинский Summa theol. I q. 13 a.5 ad 1: «omnia univoca reducuntur ad unum primum, non univocum, sed analogicum, quod est ens».
Богословское употребление аналогии было подготовлено античной философией. Ее основы были заложены у Парменида и Гераклита [426] ; впервые понятие «аналогия» в философии было употреблено Платоном. Аналогия для него — прекраснейшие узы [427] , соединяющие, посредничающие, создающие единство и связь действительности. Эта середина указывает противоположностям их место и объединяет их. Таким образом, аналогия здесь — структурный принцип космоса. Для Аристотеля аналогия есть [428] , срединное, имеющее для него философское значение прежде всего тогда, когда он хочет описать охватывающее различные виды единство действительности в бытии [429] . Это единство не поддается строгому определению, поскольку каждое определение предполагает род и differentia specissca (видовое отличие). Однако у бытия не существует differentia specifica, которое само не было бы чем–либо сущим. Поэтому бытие может быть приписано различным сферам бытия только по соответствию, т. е. по аналогии [430] .
426
E.J"ungel «Zum Ursprung der Analogie bei Parmenides und Heraklit», в Entsprechungen: Gott—Wahrheit—Mensch. Theologische Er"orterungen (Beitr"age zur evangelischen Theologie 88). M"unchen, 1980. S. 52–102.
427
Платон Тимей 31a; ср. 53e; 56c; 69b.
428
Аристотель Никомапова этика II, 5, 1106а.
429
Аристотель Метафизика V, 6, 1016Ь–1017а.
430
Аристотель Метафизика IV, 2, 1003а.
431
Аристотель Никомапова этика I, 4, 1096b.
Насколько основополагающей аналогия является для речи о Боге, следует уже из Прем 13:5, согласно которой мы в состоянии познавать Бога из мира по аналогии , поскольку порядок и красота мира указывает за его пределы. Разумеется, уже античной философии было известно, что мы более в состоянии делать отрицательные высказывания о Боге или о Божественном [432] . Собственно, мы в состоянии сказать о Боге или Божественном лишь то, что оно не есть: бестелесное, невидимое, бесконечное и т.д. Однако у этих отрицательных высказываний есть и положительный смысл. Они указывают не на ничто, а на невместимое в понятия сверхсущее и сверхединое [433] , перед которым стремящийся к пониманию разум должен остановиться в безмолвии [434] . Отцы церкви восприняли и еще более радикализировали theologia negativa. Уже Дионисий Псевдо–Ареопагит (поскольку он ошибочно называется именем ученика, находившегося вместе с апостолом Павлом на Ареопаге) классически формулирует: «Применительно к Божественному отрицания (apoph^aseis) истинны, утверждения (kataph^aseis) недостаточны» [435] . Последнее, что возможно мышлению, — это знание о незнании, docta ignorantia. [436] Эти воззрения были в конечном итоге включены в формулировку IV Латеранского собора (1215): «Невозможно сделать высказывание о сходстве между Творцом и творением, которое не включало бы еще большее различие». [437] Посредством этой формулировки в философское учение об аналогии, стремящееся к опосредованию противоречий, была внесена динамика и направление к чему–то более великому за его пределами. Богословское учение об аналогии в этом понимании не обосновывает замкнутый космический или бытийный контекст, а представляет собой принцип большей открытости. Оно есть введение в большую тайну и, как таковое, является не основанием естественного богословия в смысле чисто разумного содержательного учения о Боге, а учением языка веры. [438]
432
Об истории отрицательного богословия см.: J. Hochstaffl Negative Theologie. Ein Versuch zur Vermittlung des patristischen Begriffs. M"unchen, 1976; W. Kasper «Atheismus und Gottes Verborgenheit», в Christlicher Glaube in moderner Gese"uschaft 22. Freiburg–Basel–Wien, 1982.
433
Так уже у Платона (Государством!, 508b) и окончательно у Плотина (Эннеады V, 4; VI, 9).
434
Плотин Эннеады VI, 9.
435
Дионисий Псевдо–Ареопагит De coel. hier. II, 3 (SC 58, 77–80).
436
Его основы заложены уже у Сократа (Платон Апология Сократа 23Ь) и Августина (Ер. 130, 15 28 = PL 33, 505–506; 197 = PL 33, 899 и далее), формулировка встречается у Бонавентуры (BreviloquiumV, 6, 7; IISent, d.23 a.2q.3) и прежде всего у Николая Кузанского De docta ignorantia («Об ученом незнании» в Сочинения в двух томах. Т. 2. М., 1980, с. 50–88).
437
DS 806; NR 280.
438
Это относится не в последнюю очередь и к Э.Пшиваре, который пишет об аналогии сущего: «Но так она является выражением того, как в начале мышления как мышление действует совершенная потенциальность творения (вплоть до potentia oboedientialis). Она не есть принцип, в котором творение постигается и становится управляемым, а принцип, в котором оно без напряжения колеблется в своей полной потенциальности» (Т. Przywara, Analogia entis. 206). О Пшиваре см.: B.Gertz Glaubenswelt ah Analogie. Die theologische Analogie–Lehre Erich Przywaras und ihr Ort in der Auseinandersetzung um die analogia fidei. D"usseldorf, 1969.
При более подробном рассмотрении богословского учения об аналогии в нем выделяют три момента или три связанных между собой шага [439] : Via affirmationis (этап утверждения) исходит из положительной взаимосвязи между конечным и бесконечным, следующим из творения; она познает Бога из Его действий в мире. Via negationis (этап отрицания) отрицает конечный модус наших высказываний и осуществления совершенств в сфере конечного. Наконец, via eminentiae (этап превосходства) говорит, что эти конечные совершенства подобают Богу в высшей мере, в превосходной (eminenter) степени. В ней мы более познаем о Боге, что Он не есть, чем то, что Он есть; мы познаем, что мы не можем познать Его. И все же мы познаем эту невозможность познания. Речь идет не о простой ignorantiay а о docta ignorantia, о знающем незнании. Это не означает, как полагал Гегель, что наши высказывания теряются в неопределенности. Скорее, можно сказать вместе с Гегелем: via negationis предполагает via positionis; она — не полное, а определенное отрицание, отрицающее только конечный модус положительного совершенства, но не положительное совершенство само по себе; via eminentiae есть, соответственно, отрицание отрицания и потому более высокая позиция. Она выражает положительный смысл отрицания. Таким образом, речь идет о взаимосвязанном процессе опосредования, который в конце не замыкается в себе самом, а указывает в совершенную открытость [440] .
439
Фома Аквинский Summa theol. I q.13 a.2.
440
E. Heintel «Transzendenz und Analogie. Ein Beitrag zur Frage der bestimmten Negation bei Thomas von Aquin», в Wirklichkeit und Reflexion (FS Walter Schulz) hg. von H.Fahrenbach. Pfullingen, 1973. S. 267–290.
В рамках схоластического богословия существовали различные интерпретации учения об аналогии. Считающееся классическим учение об аналогиях Фомы Аквинского неоднородно, а подверглось существенным изменениям на различных стадиях его творчества и поэтому допускает самые разные толкования [441] . Важно, что Фома говорит об analogia потrпит, т.е. об аналогии имен Божьих [442] , а еще не об analogia entis, понятии, которое впервые ввел Каэтан в XVI в. и которое достигло принципиального значения лишь в XX в. благодаря Э.Пшиваре. Еще сдержаннее, чем Фома, высказывались францисканские богословы, прежде всего Бонавентура; согласно им, познание Бога возможно только на основе откровения и основанной на нем analogia fidei [443] . Однако последняя предполагает, как показали Г.Зёнген [444] и Г. У. фон Бальтазар [445] , analogia entis, разумеется, как чистую возможность, т.е. возможность человека воспринять обращение к нему Бога. Дальше всех идет Дуне Скот. Согласно ему, разум в состоянии достичь лишь «смутного понятия» Бога как высшего бытия [446] . Однако он никогда не познает Его сущности. Что есть Бог, может быть познано и высказано лишь в вере, в которой Бог свободно проявляет себя.
441
Ср.: W.Kluxen «Analogie I», в HWPh I, 221 и далее.
442
Фома Аквинский Summa theol. I q. 13: De nominibus Dei, прежде всего a.8–11.
443
Об этом см.: G. S"ohngen «Bonaventura als Klassiker der analogia fidei», в Wiss. u. Weish. 2 (1935), S. 97–111; L.Berg «Die Analogielehre des heiligen Bonaventura», в StudGenS (1955), S. 662–670; J.Ratzinger «Gratia praesupponit naturam. Erw"agungen "uber Sinn und Grenze eines scholastischen Axioms»,
444
G.S"ohngen «Analogia fidei: I. Gott"ahnlichkeit allein aus Glauben?», в Cath 3 (1934), S. 113–136; он же «Analogia fidei: II. Die Einheit in der Glaubenswissenschaft», в Cath$ (1934), S. 176–208; он же «Analogia entis oder analogia fidei?», в Wiss. u. Weish. 9 (1942), S. 91–100; он же «Analogia entis in analogia fidei», в Antwort (FS Karl Barth). Zollikon–Z"urich, 1956. S. 266–271; он же Analogia und Metapher. Kleine Philosophie und Theologie der Sprache. Freiburg–M"unchen, 1962.
445
H. U.von Balthasar Karl Barth. Darstellung und Deutung seiner Theologie. Einsiedeln, 1976. S. 278–386.
446
J. Duns Scotus I Sent., pol., q.l schol. Ср.: . W"olfel Seinsstruktur und Trinit"utsproblem. Untersuchungen zur Grundlegung der nat"urlichen Theologie beiJohannes Duns Scotus (Beitr"age zur Geschichte der Philosophie und Theologie des Mittelalters. Bd. XL, Heft 5). M"unster, 1965; M. Schmaus Zur Diskussion "uber das Problem der Univozit"at im Umkreis des Johannes Duns Scotus (Bayerische Akademie der Wissenschaften. Philosophisch–historische Klasse. 1957. Heft 4). M"unchen, 1957.
Ввиду таких различий внутри схоластики и вместе с тем внутри католического богословия становятся относительными острые противопоставления между analogia entis и analogia fidei, сформулированные К. Бартом и вслед за ним большей частью евангелического богословия против учения об analogia entis. Барт полагал, что учение об analogia entis подчиняет Бога всеобъемлющему, охватывающему Бога и мир контексту бытия и, тем самым, отрицает божество Бога. Поэтому Барт считал analogia entis изобретением антихриста [447] . Однако позднее он разработал собственное учение об analogia relationis и operationis (аналогия отношения и действия), основанное на откровении, которое отражается в Завете как внешней основе, предполагаемой творением [448] . Это учение по своей структуре не очень отличается от францисканской концепции. Однако разница состоит в том, что analogia relationis обосновывает только внешнее соответствие (analogia proportionalitatis extrinsecae), а не бытийное соответствие (analogia proportionalitatis intrinsecae), т.е. эта аналогия основана на историческом действии и речи Бога (analogia nominum!), а не на бытии [449] . В этом учении проблема отношения бытия и истории, или понимания бытия, как связанного с историей (спасения), поставлена более глубоко. Возникает вопрос: как возможна трансформация классического учения об аналогии в мышление, связанное с историей (спасения)?
447
K. Barth Die Kirchliche Dogmatik I/l, VIIIf–IX. Ср. об этом: . Diem «Analogia fidei gegen analogia entis. Ein Beitrag zur Kontroverstheologie», в EvTh 3 (1936). S. 157–180; W. Pannenberg «Zur Bedeutung des Analogiegedankens bei Karl Barth. Eine Auseinandersetzung mit Urs von Balthasar», в ThLZ 78 (1953), S. 17–24; E.J"ungel «Die M"oglichkeit theologischer Anthropologie auf dem Grunde der Analogie. Eine Untersuchung zum Analogieverst"andnis Karl Barths», в EvTh 22 (1962). S. 535–557; H. G. P"ohlmann Analogia entis oder analogia fidei? Die Frage der Analogie bei Karl Barth. G"ottingen, 1965; K.Hammer «Analogia relationis gegen analogia entis», в Parrhesia (FS Karl Barth). Z"urich, 1966. S. 288–304; E.Mechels Analogie bei Erich Przywara und Karl Barth. Das Verh"altnis von Offenbarungstheologie und Metaphysik. Neukirchen–Vluyn, 1974. Кроме того, см. названные в прим. 443 и 444 работы Г.Зёнгена и Г. У. фон Бальтазара.
448
К. Barth Die Kirchliche Dogmatik II/2. S. 262–263; 390–391.
449
Так же и W. Pannenberg «M"oglichkeiten und Grenzen der Anwendung des Analogieprinzips in der evangelischen Theologie», в ThLZ 85 (1960). S. 225–228; он же «Analogie und Doxologie», в Grundfragen systematischer Theologie. Gesammelte Aufs"atze.G"ot"ungen, 1979. S. 181–201.
Трансформация учения об аналогии в связи с историей (спасения) возможна, если исходить не из космоса (по примеру греческой метафизики), а из свободы (в смысле философии Нового времени) [450] . А именно, можно доказать, что аналогия представляет собой интерпретацию осуществления свободы. Ведь свобода находится в напряжении между бесконечным и конечным, между абсолютным и относительным. Мы в состоянии только постольку в акте свободы дистанцироваться от того или иного конечного и относительного опыта и осознать его конечность и относительность, поскольку мы предвосхищаем бесконечное и абсолютное. Лишь в горизонте бесконечности мы постигаем конечное как конечное, только в свете безусловного и абсолютного мы можем осознать относительное как относительное. Каждое конечное понятие предполагает предвосхищение бесконечного. По причине этой предвосхитительной структуры человеческой свободы и разума в человеческой свободе и разуме заложено скрытое, латентное, сознание безусловного и бесконечного. Мы можем назвать его познанием по аналогии. Ведь мы не можем делать о бесконечном и абсолютном однозначных высказываний, как о конечном и относительном, иначе мы превратили бы его в нечто конечное и вещное. Но мы также не можем делать о бесконечном и абсолютном и двусмысленных высказываний, иначе бесконечное не могло бы служить горизонтом конечного и озарять конечное. Таким образом, при всем не только количественном, но и качественном различии должно существовать соответствие между обоими полюсами нашей свободы, и это соответствие мы называем аналогией.
450
J.M"oller Von Bewusstsein zu Sein. Grundlegung einer Metaphysik. Mainz, 1962. S. 179 и далее.
В том случае, если аналогия первично постигается не из толкования космоса, а из основного осуществления свободы, она обретает историческую форму; тогда она участвует в структуре свободы и даже является ее внутренним осуществлением. Она выражает преимущество и новшество свободы по отношению к простой фактичности мира. Она учит нас по–новому видеть мир в горизонте свободы и понимать его как пространство свободы, т.е. понимать мир как мир истории. Трансформированное таким образом учение об аналогии может открыть нам возможности в реальности, а значит, измерение реальности, связанное с будущим. Так, свобода есть предвосхищение будущего, которое больше, нежели экстраполяция прошлого и настоящего. Поэтому обновленное учение об аналогии может служить спекулятивным толкованием языковой формы евангельских метафор и притчей.
Если попытаться мыслить Бога в горизонте свободы как совершенную и абсолютную свободу, предвосхищаемую в нашей конечной свободе [451] , и на основании этого постигать мир как пространство свободы, то невозможно доказать логическую необходимость Бога. Бог как совершенная свобода более чем необходим; поскольку Он свободен, то Он может быть признан только в акте свободы, когда Он свободно открывается человеку. Пытаться мыслить Бога в горизонте свободы означает не абстрактную спекуляцию о Боге, а конкретное проявление внимания к миру, поиск в нем следов свободного откровения Бога и ввиду этих следов новое понимание реальности как пространства свободы, как истории. Учение об аналогии побуждает нас обратиться к свидетельству Библии и, исходя из него, открыть для себя новое понимание реальности. Одновременно это учение дает нам язык, предполагающий Божественное откровение и позволяющий говорить об этом откровении. В этом смысле analogia fidei (аналогия веры) предполагает analogia entis или libertatis (аналогия сущего или свободы) и осуществляет ее.
451
См. об этом ниже: с. 142–143.
4. Познание Бога
Основной вопрос естественного богословия, проблема ответственной речи о Боге, окончательно решается, особенно в сегодняшнем научно–техническом мире, не в вопросе религиозного опыта и религиозного языка, а в свете разума. Без напряжения понятия опыт и язык погружаются в глубину пустоты (Гегель). Таким образом, вопрос состоит в следующем: является ли вера в Бога интеллектуально честной и ответственной или же она возможна только посредством отказа от разума (sacrificium intellectus)? В каком отношении находятся вера в Бога и человеческое познание? Можно ли познать Бога или даже доказать Его существование исключительно естественным путем? [452]
452
По вопросу познания Бога и доказательств бытия Божьего см.: H. Ogiermann Hegeb Gottesbeweise. Rom, 1948; он же Sein zu Gott. Die philosophische Gottesfrage. M"unchen, 1974; F. van Steenberghen Ein verborgener Gott. Wie wissen wir, dass Gott existiert? Paderborn, 1966; W. Cramer Gottesbeweise und ihre Kritik. Pr"ufung ihrer Beweiskraft. Frankfurt a. M., 1967; J. Schmucker Die prim"aren Quellen des Gottesglaubens (Quaest.disp. 34). Freiburg–Basel–Wien, 1967; он же Das Problem der Kontinenz der Welt (Quaest.disp. 43). Freiburg–Basel–Wien, 1969; Q. Huonder Die Gottesbeweise. Geschichte und Schicksal. Stuttgart–Mainz, 1968; C. Bruaire Die Aufgabe, Gott zu denken. Religionskritik, ontologischer Gottesbeweis, die Freiheit des Menschen. Freiburg–Basel–Wien, 1973; J.Splett Gotteserfahrung im Denken. Zur philosophischen Rechtfertigung des Redens von Gott. Freiburg–M"unchen, 1973; E. C. Hirsch Das Ende aller Gottesbeweise ? Naturwissenschaftler antworten auf die religi"ose Frage. Hamburg, 1975; J. Fellermeier Die Philosophie auf dem Weg zu Gott. M"unchen–Paderborn–Wien, 1975; W.Kern «Der Gottesbeweis Mensch. Ein konstruktiver Versuch», в Atheismus, Marxismus, Christentum. Beitr"uge zur Diskussion. Innsbruck, 1976. S. 152–182; B.Welte Religionsphilosophie. Freiburg–Basel–Wien, 1978; W. Brugger Summe einer philosophischen Gotteslehre. M"unchen, 1979; K.H. Weger Der Mensch vor dem Anspruch Gottes. Glaubensbegr"undung in einer agnostischen Welt. Graz–Wien–K"oln, 1981.