Бог-Император Дюны
Шрифт:
«Как же он постарел», — подумал Лито.
Монео вышел из тележки и поглядел на человека в ней.
— Он ранен. Они хотели прислать вместе с ним врача…
— Шпиона они хотели прислать.
Лито внимательно осматривал Молки — темная морщинистая кожа, запавшие щеки, острый нос, так контрастирующий с округленным овалом лица. Тяжелые густые брови почти совсем поседели. И это — всего лишь за срок, отпущенный тестостерону.
Глаза Молки открылись. До чего же потрясает, когда видишь зло в таких
— Владыка Лито, — голос Молки был лишь чуть громче хриплого шепота. Глаза его дернулись направо, задержались на Монео. — Простите меня, что не встаю по такому случаю.
— Тебе больно? — спросил Лито.
— Иногда, — Молки водил глазами, изучая обстановку. — Где Твои гурии?
— Боюсь, я должен отказать тебе в этом удовольствии, Молки.
— Пусть будет так, — просипел Молки. — В самом-то деле я чувствую, что не смогу сейчас их удовлетворить. Те, кого ты послал за мной, не были твоими гуриями, Лито.
— Они были профессионалы в своем повиновении мне, — сказал Лито.
— Они были кровожадными охотницами!
— Охотницей была Антеак. Мои Рыбословши были всего лишь войском.
Монео переводил взгляд с одного говорящего на другого, туда и сюда. Есть в этом разговоре какой-то тревожащий подтекст. Голос Молки, несмотря на сиплость, звучит почти ернически… Но ведь он всегда был таким. Опасный человек!
— Как раз перед твоим прибытием, мы с Монео беседовали о Бесконечности, — сказал Лито.
— Бедный Монео, — сказал Молки.
Лито улыбнулся.
— Ты ведь помнишь, Молки? Однажды ты просил продемонстрировать тебе бесконечность.
— Ты сказал, что нет такой Бесконечности, которую можно было бы продемонстрировать, — Молки перевел свой взгляд на Монео. — Лито любит играть в парадоксы. Ему известны все когда-либо открытые уловки языка.
Монео подавил приступ гнева. Он чувствовал себя исключенным из этого разговора, объектом насмешек со стороны двух высших существ — Молки и Бога-Императора — припоминавших совместные радости прошлого почти как два старых друга.
— Монео обвиняет меня, что я — единственный владелец Бесконечности, — сказал Лито. — Он отказывается верить, что в нем столько же Бесконечности, что и во мне.
Молки уставился на Лито.
— Вот видишь, Монео!? Какие трюки он выделывает со словами?
— Расскажи мне о своей племяннице Хви Нори, — сказал Лито.
— Лито, это правда, что говорят? Ты действительно собираешься жениться на ласковой Хви?
— Правда.
Молки хихикнул, затем скривился от боли.
— Они жестоко меня изранили, Лито, — прошептал он и затем проговорил. — Скажи мне, старый червяк…
Монео поперхнулся.
Молки сделал паузу на секунду, чтобы оправится от боли, затем продолжил:
— Скажи
— Я уже давным давно сказал тебе правду, — ответил Лито.
— Никто не говорит правду, — просипел Молки.
— Ты часто говорил, — проговорил Лито. — Даже тогда, когда этого не понимал.
— Это потому, что Ты умнее всех нас остальных.
— Не расскажешь ли ты мне о Хви?
— По-моему, Тебе уже все известно.
— Но я хочу услышать от тебя, — сказал Лито. — Вы получали помощь от Тлейлакса?
— Они снабдили нас знаниями, больше ничем. Все остальное мы сделали сами.
— Так я думал, что это не работа тлейлаксанцев.
Монео не мог больше сдерживать своего любопытства.
— Владыка, что это, насчет Хви и Тлейлакса? Почему Ты…
— Все такой же, старый дружище Монео, — сказал Молки, переводя взгляд на мажордома. — Разве ты не знаешь, что он…
— Я никогда не был твоим другом! — огрызнулся Монео.
— Тогда, компаньон по гуриям, — ответил Молки.
— Владыка, — проговорил Монео, поворачиваясь к Лито, — почему Ты говоришь о…
— Тсс, Монео, — ответил Лито. — Мы утомляем нашего старого товарища, а у меня есть еще, что у него выяснить.
— Тебя никогда не удивляло, Лито, почему Монео ни разу не попробовал захапать под себя всю Твою шарашку? — спросил Молки.
— Шарашку? — вопросил Монео.
— Одно из древних словечек Лито, — пояснил Молки. — Та, кто шарахает — идеальное словечко для женской армии. Почему Ты не переименуешь свою империю, Лито? Великая Шарашка!
Лито поднял руку, повелевая Монео молчать.
— Так ты расскажешь мне, Молки? О Хви?
— Всего лишь несколько крохотных клеточек моего тела, — ответил Молки. — Затем тщательно рассчитанное взращивание и воспитание — все полностью противоположно твоему старому приятелю, Молки. Все это мы сделали во вне пространственной камере, недоступной Твоему ясновидению!
— Но я замечаю, когда что-нибудь исчезает, — проговорил Лито.
— Внепространственная камера? — переспросил Монео, а затем до него дошло значение слов Молки. — Ты? Ты и Хви…
— Это именно те очертания, которые я разглядел среди теней, — сказал Лито.
Монео поглядел прямо в лицо Лито.
— Владыка, я распоряжусь отменить свадьбу. Я скажу…
— Ты не сделаешь ничего подобного!
— Но Владыка, если она и Молки…
— Монео, — просипел Молки. — Твой Владыка приказывает и ты обязан повиноваться!
До чего же глумливый тон! Монео грозно взглянул на Молки.
— Полная противоположность Молки, — сказал Лито. — Разве ты его не слышал?
— Что может быть лучше? — спросил Молки.