Бог из клетки

Цветкова Ольга А.

Выбравшись туда, где узкая дорога между обшарпанными домиками расходилась по двум направлениям, Талла отыскала несколько камней и сложила из них горку. Только бы никто не пнул от скуки… Она двинулась по той улочке, которая показалась шире и постаралась примечать всё, мимо чего проходила. Вот лоток с хлебом, над которым закреплена лента с причудливым рисунком кренделька, вот дом с балконами, увитыми цветами… Город просыпался: женщины развешивали бельё, дети носились, взметая клубы пыли. На углу Талла запомнила гончара с выбеленными старостью волосами и целой связкой амулетов на шее. Улицы становились шире, кое-где встречались магазинчики,

и людей становилось заметно больше – можно стукнуться локтями. Она тесней прижала к боку сумку, куда переложила ожерелье с чёрными опалами и тончайшей работы золотую цепочку, к которой, точно росинки, стекающие по стебельку, прильнули бриллианты чистой воды. Такие великолепные украшения, которым место в резных шкатулках или на шее прекрасных женщин… Как жаль будет отдать их в руки простых торговцев, не способных разглядеть истинной прелести. Но Талла мысленно распрощалась с драгоценностями ещё в тот день, когда примотала их льняным полотном к груди. Цепочка и ожерелье были, по её представлению, самыми дорогими, их должно хватить, а оставшиеся серьги и золотой кулон с дивным орнаментом она приберегла.

Наконец, выбирая те пути, откуда навстречу шли люди с полными корзинами и сумками, Талла смогла найти рынок. Он казался и вполовину не таким огромным, как тот, что лежал у изножья холма с дворцом Великого, и всё равно от пестроты палаток и гомона толпы у Таллы закружилась голова. С одной стороны молодой голосистый парень предлагал купить колбасы и копчения, с другой – пузатый и румяный пекарь выставил лотки с медовыми булочками и воздушно-белыми пирожными. Талла вспомнила, каково это – надкусить свежую сдобу, ощутить сладость, обволакивающую рот… Было бы у неё хоть немного денег! Но их ещё предстояло добыть.

В этом месте не продавали ковры и кувшины из разноцветного стекла, духи в крошечных флаконах и певчих птиц в ажурных клетках, как на Большом рынке. Чаще встречались фрукты и овощи, простая посуда. И всё же иногда попадались лотки и палатки с игрушками или вышитыми бисером платками. Талла видела и украшения, но то были бирюза и янтарь – уж всяко не чета её сокровищам.

В тёмном шатре, украшенном причудливыми узорами и символами, женщина в золотой вуали продавала амулеты, порошки в мешочках, заполненные паром флакончики и ещё бесчисленное множество безделиц, возле которых хотелось остановиться и перебирать, перебирать до бесконечности. И Талла остановилась, вцепившись на всякий случай в свою бесценную сумку. Над головой торговки покачивались колокольчики с привязанными к язычкам тонкими лоскутами ткани.

– Для привлечения покупателей, – доверительно сообщила женщина; голос у неё был красивый, грудной. Талла удивилась, что звучал он молодо, ведь она почему-то решила, что под вуалью старуха. – И, видишь, работает! Как и всё у меня здесь. Выбирай, чего желаешь. Хочешь нравиться девушкам или победы в любом споре…

– А это что?

Талла заметила деревянного человечка, вырезанного нарочито просто и грубовато. Вместо живота у него зияла дыра, внутри которой струной был натянут волос. Талле безотчётно захотелось взять человечка в руки, и она отдёрнула пальцы, вот-вот готовые коснуться деревянной поверхности.

– А ты кое-что понимаешь, – одобрительно заметила торговка. – Дорогая вещица… Настоящая.

Она как-то по-особому сказала “настоящая”, и Талла подняла глаза на золотую вуаль. Лучше уж пойти куда-нибудь подальше, вместо того,

чтобы тратить время на ерунду. Ей почему-то показалось, что постой она рядом с этой женщиной хоть ещё мгновением дольше, и та раскроет все её секреты.

Неужели настоящая колдунья? На рынках всегда одни шарлатаны, но Талла знала, что бывали и другие. Те, кто предсказывал судьбу, делал амулеты, пусть и не слишком сильные. А ещё она слышала, что иногда колдуны использовали частицы богов, чтобы делать по-настоящему могущественные вещи. Даже мелочь могла наделить силой – чешуйка кожи, слюна, обрезок ногтя или… волос.

Талла развернулась и побежала прочь, стараясь потонуть в крикливом пёстром людском потоке.

Как же всё казалось просто, когда они со Слепырём придумывали план! Просто – обменять украшения на солнца, просто – купить телегу и осла… На деле же, оказавшись в толпе народа, среди жмущихся друг к другу лотков и палаток, Талла никак не могла представить себе, как она вытащит из сумки сверкающее ожерелье и попытается его кому-нибудь всучить. Даже если ей повезёт, и его просто-напросто не вырвут из рук, никакой торговец не согласиться стать мишенью для воров. Тогда она решила поискать поблизости магазин или лавку, в надежде, что за закрытыми дверями договориться будет проще и безопаснее.

Сразу за рынком, как Талла и думала, оказался небольшой торговый квартал, она выбрала для себя оружейный магазин, справедливо рассудив, что клинки с рукоятями из слоновой кости и чернёного серебра не могут стоить дёшево. А значит, у хозяина может найтись достаточно денег для сделки.

Под мелодичный перезвон колокольчика, Талла зашла в лавку и, едва глядя на торговца с усами такими пышными и длинными, что они походили на двух уставших хорьков, выложила на прилавок ожерелье с опалами. Следом – цепочку.

– Сколько вы дадите за это? – спросила она, наконец, глянув в глаза мужчины.

Тот нахмурился, поглядел сначала на украшения, потом – на Таллу. Взгляд стал сердитым, и на мгновение она даже испугалась, что он сметёт драгоценности на пол своим мозолистым кулачищем. Или ударит её. Но он только грубо отрезал:

– Я краденое не беру. Пошёл отсюда, или позову стражу.

Талла сгребла цепочку и ожерелье в сумку и кинулась вон.

– Оно не краденое, – выкрикнула зачем-то от самого порога.

В следующий раз она попыталась зайти осторожнее, теперь её целью стал магазинчик с благовониями. Талла едва могла дышать в густом переплетении ароматов, среди которых она с трудом извлекала отдельные нити сандала, мускуса, амбры и корицы. Теперь украшения не сразу оказались на прилавке. Им предшествовала история про подарок дорогой тётушки, пожалевшей сироту. И всё равно в конце концов Талла оказалась на улице со своими “ворованными” богатствами. Ей казалось, что она вот-вот разревётся. Нельзя, нельзя, нельзя…

Наконец, торговец вином – уже пятый или шестой человек – проявил интерес к капелькам бриллиантов, к чарующему мерцанию чёрных опалов в ожерелье. Талла крепко сжала кулаки, мысленно посылая чуть сгорбленному мужчине в тёмно-красном жилете уверения в том, что сделка будет стоящая.

– Н-ну… могу дать тебе за них двадцать солнц.

– Сколько-сколько? – она ощутила, как широко распахнулись против воли глаза, а платок на волосах пополз вверх из-за высоко взметнувшихся бровей.

– А тебе сколько надо? – торговец смотрел на неё в искреннем удивлении.