Бог из клетки

Цветкова Ольга А.

– Он ведь Странник, так? Если дашь немного потрудиться над этой твоей штучкой, сможем зайти во дворец, как в праздник на базар.

– Если честно, я уже кое-что сделала сама, – почему-то, признаваясь Марбл, Талла ощутила стыд. Может, из-за того, что использовала уроки втайне от наставницы?

– Шустра! Покажешь?

Талла, всё ещё нехотя, задрала рукав, но, заметив удивлённо одобрительный взгляд Марбл, расслабилась. Даже чуть покрутила рукой, чтобы та могла рассмотреть со всех сторон.

– Не знаю, могло ли у меня выйти лучше, –

заговорила та, всё ещё глядя на браслет. – Учитывая, что ты вплела свой волос… Свой же? – Талла кивнула, вновь смутившись. – Точно бы не вышло. И звезда из аметиста… очень хорошо, правда. Ты уловила самую суть его дара. С этим мы смогли бы пройти даже там, где никакого хода и нет. Сейчас почти не встретишь таких мощных вещей, и чем дальше, тем реже они будут попадаться. Другие боги теряют и теряют силу, а этот – набирает. Теперь я думаю, мы с тобой уж точно справимся. И даже без твоего Странника. Ну, почти без него…

Марбл подмигнула и аккуратно прикрыла браслет рукавом. Справятся? Как бы хотелось, чтобы это оказалось так просто. В любом случае, самой Талле для начала нужно справиться ещё кое с чем. И это уж точно, она знала наверняка, простым не будет.

Глава 22

“Леди Лаванда”... А ведь прошло-то всего ничего с того дня, как они с Марбл выбирали платье. Но вот уже и платье успело безнадёжно испортиться, а затем счастливо восстановиться, и сама Талла избавилась от ушиба на лице, но обрела шрамы на руке. Успела привязать к себе того, кого не может полюбить, и отвернуть от себя того, кого разлюбить не в силах. Каких-то несколько дней… Отменить старые планы и настроить новые – неужели она вправду согласилась красть глаз Итера вместе с Марбл? Похоже, именно так.

Дэй уже ждал, хотя Талла и пришла раньше. Она бегло огляделась, будто ждала, что сейчас из-за угла появится соланирец Асир и бросится на неё. Но перекрёсток, на углу которого стоял магазин, жил обычной утренней жизнью: туда-сюда сновали работники, бегали, догоняя друг друга, извечные ребятишки, проезжали повозки с товарами. В такой час ещё никто из благородных господ не прогуливался по улицам. Наверное, Талла и сама бы не выбралась из дома в такой ветер, под тяжёлый навес серых туч, грозящих дождём.

– Ты подумала?

Не успела она приблизиться, Дэй ухватил кисти её рук и нетерпеливо заглянул в глаза. Талла изо всех сил постаралась взглядом не выдать ответ.

– Тебе не кажется, что это не самое подходящее место?

– Я до утра-то еле дожил, хочешь, чтобы я умер от нетерпения за несколько мгновений до твоего ответа? – плечи Дэя медленно поднялись вместе с глубоким вдохом, а потом тяжело опустились. – Эх, ладно, постараюсь подождать ещё. Здесь неподалёку есть сквер, сейчас там вряд ли кто-то гуляет.

Всю дорогу Талла замечала, как Дэй сбивается с шага, как сплетает и расплетает пальцы… И чувствовала себя мучителем. Но разве можно сказать ему то, что она собиралась, прямо

так – у дверей магазина или просто по дороге к скверу? Лучше, когда не будет людей вокруг, лучше – как можно позже. Почему она вообще должна? Талла расправила подол платья, усаживаясь на скамью. Сквер оказался не слишком широким и оттого уютным, закрытым от улиц, домов и случайных прохожих плотной стеной подстриженных кустов и длинным рядом деревьев. Каждую скамью обрамляла густая зелень – точно живая беседка. Наверняка здесь любили гулять влюблённые. Дэй ждал.

– Я не могу, – ответила, наконец, Талла, уводя взгляд подальше от синих глаз.

– То есть… – ей не надо было смотреть в лицо, чтобы по одному только голосу понять глубину его отчаяния и непонимания. Неужели он правда верил в иное?

– Я не могу согласиться, Дэй. И не потому даже, что мы едва знакомы… Мне достаточно, чтобы увидеть, какой ты.

– Тогда почему? Прошу, скажи. Я ведь вижу, ты что-то чувствуешь ко мне. Иначе бы не надеялся, не ждал.

– Просто потому что не могу.

– Но так ведь не бывает! Без причины, не бывает. Скажи, вдруг я смогу что-то сказать или сделать... – он почти умолял.

– Я. Не. Могу. Разве это не ответ? Что мне ещё тебе сказать? Зачем ты выспрашиваешь?

Талла одёрнула кружево на платье, ощущая непонятное раздражение. Неужели нельзя просто принять? Взять и принять её решение? Зачем это мучение для обоих? Но Дэй только качнул головой – не понимая, не принимая.

– А как мне быть? Та, кого я полюбил без оглядки, отказывается быть со мной. Нужно просто сказать: ну ладно? И всё, и уйти? Смириться?

– Почему нет? – как она ни старалась, капелька злости просочилась в слова. – Или тебе кажется, что я недостаточно хорошо знаю, чего хочу на самом деле? Что своими вопросами ты меня переубедишь?

– Да нет же! Талла, я не узнаю тебя. Почему? Почему ты так со мной разговариваешь, так поступаешь? Ты ведь… Позволила поцеловать себя, неужели это ничего не значит?

– Значит, конечно значит… – сдалась она. Наверное, ему и правда важно услышать хоть что-то. – Моя жизнь сейчас мне не принадлежит до конца. Не уверена, поймёшь ли… Но пока я не могу поступать так, как мне хочется.

Теперь уже Дэй сам не глядел ей в лицо. Упершись локтями в колени, он вытянул вперёд руки, связал пальцы в узел. И буравил взглядом землю под ногами так, будто на ней корчился его злейший враг.

– Это из-за твоего отца, да?

– Что?! При чём тут…

– Может, не отца… Я не знаю. С кем ты живёшь? Или ты уже замужем? Но нет, тогда ты не ходила бы со мной так легко. Я видел синяк на твоём лице. Тогда, на празднике. Я ничего не спросил, но спрошу теперь: Это он? Это он сделал?

– Что сделал, кто? – Талла никак не могла связать концы его мыслей. И тут понимание медленно проступило, точно невидимые чернила на огне. – То есть ты… Ты решил, что кто-то бьёт меня? Не даёт свободы, не даёт выйти за тебя?