Бог Кальмар
Шрифт:
– Но почему? – озадаченно спросил лорд Карстерс. – Раз время крайне важно, то присутствие ученого с вашим именем наверняка бесконечно упростило бы дело.
Затоптавшись на месте, проф. Эйнштейн изобразил улыбку.
– Ну, в любой другой ситуации – да. Но мы тут с папой как-то раз чуточку повздорили.
– Повздорили с папой? – нахмурился Карстерс. – А можно спросить, из-за чего?
Подняв взгляд к небу в поисках божественного вдохновения, профессор деликатно откашлялся. Потом кашлянул еще.
– Из-за таблички? – мудро догадался Карстерс.
Эйнштейн
– Мне отказали в доступе к дутарианскому камню, и поэтому я, ну... позаимствовал его.
– Позаимствовали? И когда же именно это произошло, сэр? – осведомился лорд Карстерс, и скрытый смысл его вопроса становился пугающе ясным.
– О, примерно в три утра.
– Вы ограбили Ватикан? – ошеломленно вскричал Карстерс, тут же, впрочем, понизив голос, потому что из толпы стали оборачиваться на его возглас. – Н-но это же непростительно, сэр!
– Ну, папа определенно думал именно так, – устало согласился проф. Эйнштейн.
Мимо пробежала какая-то женщина с младенцем на руках, заставив собеседников на мгновение расступиться. Как только она промчалась, они снова сошлись вплотную.
– Итак, вас поймали? – строго вопросил лорд Карстерс.
– Меня? Ха! Разумеется, нет, – презрительно фыркнул профессор, а затем добавил: – Хотя, оглядываясь назад, похоже, именно это их больше всего и обидело.
Ощущая легкую дурноту, лорд Карстерс бессильно опустился на скамейку у фонтана. Схватившийся обеими руками за голову великан выглядел молящимся, и несколько спешащих мимо священников кратко благословили его на ходу.
– Но вы вернули камень? – с надеждой спросил Карстерс из-под ладоней.
– Конечно, юноша! – заверил проф. Эйнштейн, усаживаясь рядом с другом. Он похлопал лорда по плечу. – Да я даже передал им великолепную копию надписи с моего амстердамского браслета. Но по какой-то причине меня здесь по-прежнему считают персоной нон грата.
Раздвинув пальцы, лорд Карстерс взглянул на усмехающегося профессора. Великан сейчас чувствовал запах отнюдь не лазаньи, а махрового лондонского надувательства.
– И почему бы это? – негромко пророкотал лорд.
– Ну, я взял с них скромную плату за почтовую пересылку и доставку, – застенчиво признался Эйнштейн.
– Профессор!
– В то время это казалось вполне уместным, – беспокойно заерзал на скамье проф. Эйнштейн.
Массировавший виски Карстерс тихо застонал от боли.
– Ах, да, юноша, и еще вам бы лучше отдать мне револьвер, – добавил Эйнштейн, протягивая Карстерсу носовой платок.
Устало насторожившись, лорд Карстерс хмуро посмотрел на ткань.
– Боже милостивый, зачем? Уж не собираетесь ли вы воспользоваться им, чтобы похитить кусочек от Врат Святого Петра или что-то в этом роде?
Небрежным жестом профессор отмел подобное предположение.
– Вздор и чепуха, у меня уже есть кусок. Нет, причина в том, что швейцарская гвардия славится полным отсутствием чувства юмора, когда имеет дело с иностранцами, разгуливающими с оружием
– Логично, – признал Карстерс, сунув руку во внутренний карман пальто. – Да будет так. – Завернув массивный револьвер в льняной платок, он передал «Веблей» профессору.
Эйнштейн засунул громадную «пушку» во внутренний карман собственного пальто, затем порылся в карманах жилета и извлек коробочку для ювелирных изделий.
– На всякий случай; если возникнут какие-нибудь затруднения с допуском в оккультный сектор, – сказал он, протягивая ее, – предложите им вот это.
Словно бомбу из рук немецкого революционера-фанатика, лорд Карстерс принял коробочку, осмотрел ее, а затем со щелчком открыл крышку. Несколько мгновений он недоуменно разглядывал содержимое, потом внезапная догадка озарила его лицо, а взгляд выразил священный трепет.
– Нет. Это ведь не... этого не может быть! – вымолвил Карстерс, с трудом подбирая слова. – Нет. Это невозможно!
– Насколько мне известно, это подлинная вещь, – вздохнул проф. Эйнштейн, потянувшись было за коробочкой, а затем медленно опуская руку. – Поэтому не расставайтесь с ней без особой нужды, юноша. Воспользуйтесь ею только как последним средством добраться до таблички!
– Безусловно, профессор, – пробормотал Карстерс, благоговейно закрывая коробочку и убирая ее глубоко во внутренний карман. – Хотя с формальной точки зрения, полагаю, она тоже принадлежит им.
– Вздор, юноша, – фыркнул Эйнштейн. – Кто нашел, тот и владелец – вот мой девиз.
Как раз в этот момент в кружащейся подобно водовороту толпе открылся широкий проход, ведущий прямо ко входу в Ватиканский дворец.
– Это вам знак, юноша, – махнул рукой вперед Эйнштейн. – Удачи вам, и ни в коем случае не теряйте остроты ума.
– Обязательно, – откликнулся, расправив могучие плечи, лорд Карстерс. Встав со скамьи, франтовато одетый лорд зашагал прочь; он снова достал крошечную коробочку, крепко сжав ее в покрытом шрамами кулаке, а в это время площадь вновь заполнялась народом.
Понаблюдав за тем, как голова высокого лорда движется над толпой – словно плывущий по морю кокосовый орех, – профессор бросил нервный взгляд на папское жилище и со всей возможной быстротой поспешил к ближайшему выходу. Папа славился многим, но его безграничный гнев по отношению к удачливым ворам входил в первую десятку.
Проф. Эйнштейн покинул площадь и, ужом проскользнув сквозь толпу, выбрался к расположенной поблизости пьяцце [16] и приятному итальянскому изобретению – ресторану на открытом воздухе. Заняв место, чтобы видеть Ватикан, профессор заказал красивому официанту капуччино и приготовился ждать возвращения Карстерса.
16
Пьяцца – тоже площадь, только поменьше (итал.).