Бог Кальмар
Шрифт:
– Честно говоря, юноша, понятия не имею. Для меня это было таким же сюрпризом, как и для вас. – Профессор с уважением посмотрел на клинок. – Интересно, не сделал ли его Александр способным сотворить еще что-нибудь, о чем нам не мешало бы знать?
– Жаль, что при нем не было брошюрки с инструкцией вроде той, что прилагалась к моему пулемету, – заметил Карстерс.
Рассматривая светящийся клинок со всех сторон, профессор нахмурился.
– А ведь и правда, вы получили инструкции. Но если это оружие столь же изощренное магическое устройство, как ваш пулемет – технологическое... Меч, что ты умеешь делать?
В
– Это просто поразительно, юноша! – в восторге воскликнул Эйнштейн. – Гляньте-ка сами! Чего же не может сделать этот меч? Это и впрямь оружие, достойное повелителя мира! – И тихо добавил, как бы высказывая внезапно возникшую мысль: – Так почему же, черт возьми, его держу я?
Окинув взглядом тускло освещенную пещеру, лорд Карстерс увидел в ней только проф. Эйнштейна, стоящего с мечом в руках.
– И что же тут поразительного, сэр? – язвительно спросил лорд.
– Что? Неужели вы ничего не видите? – спросил профессор, останавливая свиток мысленным приказом.
Перешагнув через труп демона, Карстерс прошел сквозь парящий в воздухе документ.
– Ничего необычного, сэр.
– Интересно, – пробормотал себе под нос проф. Эйнштейн мысли которого крутились вокруг безграничных возможностей, открывавшихся с этой новой информацией. – И в самом деле, очень даже интересно!
Лорд Карстерс принялся нетерпеливо постукивать ботинком по полу, и профессор быстро объяснил, что происходит.
– Фантастика! – вымолвил, наконец, лорд. – Кажется вполне логичным, что, поскольку мечу предназначалось объединить народы и установить мир во всем мире, что и было истинной мечтой Александра, то он должен более чем рваться на битву с теми, кто стремится поработить этот мир.
– И потому я – его хозяин, хотя бы по причине отсутствия более достойных претендентов, – пробормотал Эйнштейн. А затем напрягся, когда в голове у него крикнул безмолвный голос.
– Прошу прощения, меч. Я его избранный рыцарь– за неимением более достойных, – быстро поправился профессор. – Полагаю, это достаточно справедливо. Враг моего врага, и все такое.
– Давайте двигаться дальше, сэр, – предложил лорд Карстерс, проверяя боепитание на своем мини-пулемете. – Carpe diem! [37]
– Ой, да оставьте вы уже всю эту латынь, а, юноша?
– Предпочитаете суахили?
– О да, пожалуйста, это было бы замечательно.
37
Carpe diem – пользуйся сегодняшним днем, лови момент (лат.). Цитата из Горация (Ода XI, кн. II).
Освещая себе путь сияющим мечом, проф. Эйнштейн с Карстерсом осторожно углубились в адскую пещеру, пройдя мимо небольшого бивачного костра с привязанным там к вертелу
Затоптав костер, изыскатели двинулись дальше и вскоре увидели льющийся из-за крутого поворота тусклый свет. Прижавшись к стене на случай нападения, Эйнштейн и Карстерс прислушались, не доносятся ли из-за поворота звуки дыхания или движения, а затем смело шагнули за угол.
Прямо впереди, в конце короткого коридора, был выход из пещеры, озаренный таинственным неземным светом. Со всей осторожностью спутники приблизились к проему и вышли из пещеры на небольшой уступ. Сухой безжизненный ветер трепал их одежду, а проф. Эйнштейн и лорд Карстерс хмуро оглядывали раскинувшуюся перед ними огромную долину. Пейзаж озарялся холодным голубым светом тройки лун, и, присмотревшись внимательней, они увидели, что долина эта круглая и очень похожа на жерло потухшего вулкана. Весь этот мир, иссеченный шрамами и изломанный, состоял лишь из крошащихся камней и выжженной почвы. Голые скрюченные деревья, а точнее сказать, кривые сучковатые палки, были разбросаны по долине останками некогда великого леса.
По дну кратера медленно проплывали мутные клочья клубящегося тумана, который странным образом походил на облака межпространственной вихревой воронки. Наверное, в этом тумане и были истоки тех злых порталов. Глаз не отмечал ни малейшего движения – по-видимому, в этом заброшенном кратере не было ни единого живого существа; наводящую страх тишину не нарушал даже писк одинокой летучей мыши-вампира. Спутники и представить себе не могли места, настолько лишенного веры, надежды и любви. Это было хуже, чем Ливерпуль.
В центре кратера находилось маслянистое на вид озеро, его береговая черта вплотную примыкала к основанию титанического обсидианового пика, который поднимался высоко в полуночное небо. К вершине его не вело никакой видимой дороги или тропинки, и все же этот мрачный черный пик венчало мраморное здание с дорическими колоннами. На первый взгляд, оно казалось построенным в древнеримском стиле. Но, изучив его повнимательнее, Эйнштейн с Карстерсом увидели, что купол украшен жуткими пристально глядящими глазами, а мраморные колонны исполнены в виде извивающихся щупальцев.
– Перед нами храм Бога Кальмара, – сказал проф. Эйнштейн, и было непонятно, чего больше в его голосе – облегчения или отвращения. – Именно такой, каким мы видели его в межпространственном тоннеле.
– Жуткое место. Самое подходящее обиталище для этой гадины, – согласился лорд Карстерс, употребляя интонацию, какую он обычно приберегал для хозяев опиекурилен.
– Именно так, юноша, – согласился профессор. – Я от одного взгляда на это озеро ощущаю потребность в горячей ванне.
Подойдя к краю скалы, лорд Карстерс посмотрел вниз. Под ногами у них были многие и многие ярды гладкого камня. Вынув из кармана золотую монету, лорд щелчком бросил ее со скалы. А потом сосредоточился, закрыв глаза, и негромко считал, пока падала монета, терпеливо ожидая услышать звон, когда она ударится о дно, чтобы вычислить расстояние. Но то ли монета так и не достигла дна кратера, то ли земля находилась слишком далеко, но он не расслышал ни звука.