«Бог, король и дамы!»
Шрифт:
— Да вы что, кузен? Мы с Александром просто друзья!!
— Со шлюхой?! — не выдержал Гиз.
— Это его личное дело! — вскинул голову виконт.
Генрих застыл, в очередной раз лишившись дара речи. Жорж-Мишель с облегчением перевел дух. Все-таки кое-что мальчик понимал, пусть и не так как следовало бы, в самом худшем был неповинен — а все остальное шевалье намеревался ему объяснить.
— Послушай, малыш… в конце концов ты уже взрослый и должен дорожить честью семьи. Этот молодой человек не может быть твоим другом… Нет, я не отрицаю, галантные приключения вовсе не запретны для благородных
— Ну и что? — строптиво возразил Водемон. — Здесь многие живут за счет любовниц. Так какая разница — одна или десяток?
— Такая, что он превратил это в ремесло! — взорвался Гиз. — И ведет себя как уличная девка!..
— Эммануэль, мальчик, — произнес граф де Лош, встав между кипящим Генрихом и обиженным Водемоном. — Генрих прав. Если этот… шевалье… не имел достаточно средств, он мог поступить на службу в могущественный дом. Можно продавать шпагу, но не самого себя.
— Тем более, что шпагой мерзавец владеет отлично! — выкрикнул разгневанный Генрих.
— Вот именно, — подтвердил Жорж-Мишель. — Но вместо дороги доблести и чести, вместо подвигов на поле брани этот молодой человек предпочел постельные подвиги. Конечно, это гораздо приятнее, а главное — безопаснее…
— Александр дрался на дуэли, и он благородный человек, — упрямо твердил виконт.
— Благородный человек? Это он то? — Генрих де Гиз чуть не задохнулся от негодования. — Нет, с меня довольно, если этот щенок не понимает, что стал посмешищем всего двора, то нечего с ним и разговаривать!
Жорж-Мишель положил руку на плечо кузена.
— Отстань, Жорж, этому пора положить конец! — недовольно высвободился из дружеских объятий герцог де Гиз. — А вы, виконт, немедленно отправляйтесь домой. И сидите дома, коль скоро так и не научились отличать шлюху от дворянина!
— Это еще почему? — обиженно засопел Водемон.
— Мне трудно судить, кузен, почему в вашем возрасте вы все еще не понимаете самых простых вещей, — сухо ответил шевалье Жорж-Мишель. — И как вы могли назвать себя другом человека, который за триста ливров готов отдаться первому встречному. Нет-нет, виконт, не надо споров, Генрих дал вам прекрасный совет. Через три месяца шум уляжется и при дворе забудут, что вы одарили своим вниманием недостойного. Смерть Христова, кузен, вы поручились честью за человека, пойти в секунданты к которому побрезговали даже мошенники из тех, что передергивают в карты в королевской прихожей!..
— Зато они не брезгуют ему низко кланяться, — съязвил Водемон.
— Благоразумный человек имеет право обезопасить себя от злых выходок негодяя, — отрезал Жорж-Мишель. — Но речь сейчас не о них, а о вас. Так что собирайтесь. Мы хотим, чтобы через два часа вы покинули Париж.
— А по какому праву вы мною командуете? — возмутился виконт.
— По праву ваших родственников! — вновь вспылил Генрих де Гиз. — Ваших старших родственников, — добавил он.
— Мой старший родственник — герцог Лотарингский, — гордо вскинул голову юный виконт. — Я принадлежу к старшей ветви нашего рода, а вы — к младшей!
Жорж-Мишель почувствовал, как кровь
— Значит, к старшей ветви?! — угрожающе повторил он. — Ну что ж, виконт, сейчас мы все вместе отправимся к нашему кузену и спросим его, как ему нравится ваше поведение. И не надейтесь, что вас отправят в Венсенн. Нет, кузен подыщет для вас более подходящее место заточения… где-нибудь в Нанси… или в монастыре… где вы сможете вдоволь пить воду и глодать черствый хлеб!
— За что? Что я такого сделал?! — глаза Водемона наполнились слезами. Он повернулся к Жоржу-Мишелю и просительно заглянул в глаза. — Кузен, это несправедливо! Заступитесь же за меня!
Граф де Лош высвободил руку.
— Ну что вы, виконт, никто не собирается отправлять вас в заключение, — ответил он без всякого выражения. Генрих де Гиз с недоумением воззрился на друга и родственника, но промолчал. — Скажу даже больше, я вовсе не настаиваю, чтобы вы немедленно покинули Париж. Полагаю, в настоящее время это было бы даже вредно. Как бы хорошо вы не разбирались в вопросах генеалогии, в вашем образовании я вижу существенный пробел. Впрочем, это беде легко помочь. Анри, — обратился шевалье к кузену, — ты готов на маленькое приключение?
— Какое еще приключение? — удивился Гиз. — Сейчас не время для приключений.
— Галантное, Анри, галантное, — усмехнулся Жорж-Мишель. — Полагаю, нашему кузену будет любопытно узнать, на какие подвиги способен его лучший друг, если посулить ему деньги.
Генрих де Гиз улыбнулся, начиная понимать идею друга. Виконт побледнел.
— Правда, я никогда не испытывал склонности к любви на итальянский лад, — признался шевалье, — но на какие жертвы не пойдешь ради родственника. Ради старшегородственника, — с нескрываемым сарказмом добавил Жорж-Мишель. — А с другой стороны, мы достаточно времени провели вдали от двора и имеем право на развлечения…
— Прямо здесь и сейчас, — мстительно вставил Генрих.
— Прямо здесь и сейчас, — согласился Жорж-Мишель. — Луи, — в наступившей тишине голос графа де Лош прозвучал особенно властно и юный паж с готовностью выскочил из-за спины господина. — Разыщи шевалье Александра и приведи его сюда. И побыстрей.
Водемон заступил мальчику дорогу.
— Кузен… пожалуйста, не надо, — голос Эммануэля дрожал. — Я уеду… прямо сейчас…
— Вы можете ехать, виконт, можете не ехать, меня это не интересует, — не меняя тона ответил шевалье Жорж-Мишель. — Но, в любом случае, мы с Генрихом намерены позабавиться.
— Но… — юный виконт повернулся к Гизу. — Я прошу вас… это же гадко!
— Почему? — удивился Генрих де Гиз. — Стервец сам выбрал ремесло — добровольно. И если это не смущает его, нас тем более ничто не должно смущать.
Водемон всхлипнул.
— Но… Он под моим покровительством…
— Прекрасно, виконт. Значит, мы заплатим ему больше, чем он привык получать за свои услуги, — усмехнулся Жорж-Мишель. — А как иначе можно покровительствовать шлюхе? Полагаю, трех тысяч будет более, чем достаточно, и за такие деньги он сможет порадовать нас всех троих. Проклятье! Годовое жалованье лейтенанта за плевое дело… Ну, чего вы ждете, Луи?