Бог моря на востоке, океан на западе
Шрифт:
– И вы тоже! – добавил он, свирепо взглянув на содрогнувшихся министров. – Разве не вы говорили, что хотите заново отстроить дамбу? Что хотите получить автономное самоуправление провинцией Ген, контроль над пойменной зоной и рекультивацией земель? Разве не это было нужно людям? В конце концов, вы присягали на верность мне, а не императору!
Голос Ацую перерос в крик. Стоя перед Хакутаку, он сказал:
– Если уж говорить о том, что произошло, то это случилось по твоей инициативе.
– Я…
– Такое
– Наместник, я…
– Именно ты меня к этому подтолкнул, заверяя, что лишь я могу справиться с этой работой.
– Я… имел в виду…
– И ты смеешь отчитывать меня за то, что я стал предателем? Глупец!
– Господин Ацую…
– Ты воспользовался моим расположением к людям и убедил меня устроить восстание. А когда ситуация обернулась против тебя, ты нашёл крайнего и свалил на него всю вину. Я никогда не думал, что буду обманут таким вероломным подданным.
Ацую говорил это так, будто оплакивал большую утрату. Затем он повернулся к Коя, отошедшему в сторону:
– Арестуй его.
– Наместник… – вся его горесть отразилась в одном лишь слове.
Ацую проигнорировал его и обратился к министру обороны:
– Примите меры, чтобы подавить гражданское восстание. Защищайте замок до последнего человека. Я отправлюсь в Канкю с Тайхо и изложу все факты императору, в том числе и то, кто на самом деле во всём виновен, и буду умолять его о снисхождении.
Рокута наблюдал за происходящим в изумлении: «Вот он, раненый человек, закрывший глаза на истинную причину ранения и вместо этого делающий всё возможное, чтобы это скрыть».
Взгляд Ацую был переполнен горечью. Сторонний наблюдатель искренне бы поверил, что он оказался предан и угодил в ловушку интриганов и заговорщиков, и что его постигло одно несчастье за другим.
– Тайхо, вы уже столкнулись со столькими невзгодами. Клянусь жизнью, я отвезу вас в Канкю. Я виню себя за простодушие, которым воспользовались мои подданные, и готов принять любое наказание. Но я умоляю вас, Тайхо, убедите императора избавить министров Ген от заслуженного порицания.
Рокута пристально посмотрел на страдальца:
– Ацую, теперь мы видим ваше истинное лицо.
Ацую подозрительно нахмурился.
Рокута сказал:
– Вы утверждали, что действуете в интересах людей, однако разрушаете дамбу, чтобы вырвать победу в шаге от поражения. Вы зовёте себя предводителем, но в то же время взваливаете вину на Хакутаку и Коя. Выходит, мы наконец-то видим, какой вы на самом деле?
Он осмотрел толпу ошеломлённых министров:
– Значит, вы заперли Генкая в подземелье, чтобы сделать этого человека своим руководителем?
Никто не ответил. Рокута повернулся к ним спиной.
–
Он не потрудился на него взглянуть:
– Я возвращаюсь в Канкю. Один. И я непременно извещу императора о том, что здесь происходит.
Наблюдая из угла зала для совещаний, Коя протяжно вздохнул.
Большинство министров на самом деле верили в безгрешность Ацую. Лишь по этой причине Коя всё ещё был жив. Они были идеалистичны, если не сказать наивны. Но, осознав тяжесть сего греха, они изменили лояльность к Ацую, отказались от долгожданной славы и решили быть выше этого.
Видя, как Рокута уходит, губы Ацую исказились в ухмылке. Коя не мог на это смотреть. Он обнял йома за шею и опустил голову.
– Значит, Тайхо скажет, что только я несу за это ответственность?
Рокута ничего не ответил, это была напрасная трата времени.
Ацую повернулся:
– Хакутаку! Выходит, ты сговорился с императором и Тайхо!
– Наместник!
– А разве нет? С самого начала ты действуешь с Тайхо заодно! Император позавидовал моей славе и задумал выставить нас предателями! Верно?
– Ацую, – устало вздохнул Рокута, останавливаясь. – Император не сделал бы ничего подобного. Потому что ему это ни к чему.
– Вы думаете, я не слышал о жалобах, поступающих от правительства, и о том, что он просто олух? Так почему бы мне не довериться своему чутью? Я был слишком неуверен в себе, чтобы отправиться в Шоузан и получить мандат небес.
– Это было бы напрасное путешествие, – еле слышно сказал Рокута. – Ты никогда не обладал задатками императора.
– Вы хотите сказать, что я ему не ровня?
– По сравнению с Сёрью, ты просто жалкое отребье, – Рокута вновь повернулся и направился к выходу. На полпути он остановился и посмотрел через плечо на Ацую и чиновников позади него, и добавил более громким голосом: – Надеюсь, никто не будет это расценивать как похвалу в адрес Сёрью!
Хакутаку завертел туда-сюда головой между удаляющимся кирином и человеком, которому однажды доверился и считал своим вождём. Печально вздохнув, он обратился к придворным:
– Если у вас ещё осталось раскаяние, и вы желаете поступить по совести, тогда арестуйте наместника!
Но, узнав одного из собравшихся людей позади Ацую, он вздрогнул от удивления:
– Этого не может быть…
Солдат ухмыльнулся.
– Не могу в это поверить… – Хакутаку покачал головой.
Солдат миновал толпу обескураженных придворных и подошёл к Ацую.
Наблюдая за ним, Ацую сказал:
– Да ты, похоже, не знаешь, чья рука тебя кормит.
– Вовсе нет, – с улыбкой сказал солдат. Он преклонил колени: – Полагаю, мне стоит сообщить вам важную информацию.
– Важную информацию? – Ацую склонил голову на бок. – Разве ты не из Провинциальной армии?