Бог моря на востоке, океан на западе
Шрифт:
– Отступайте! – кто-то громко прокричал вдалеке.
«Ещё чего», – подумал про себя Юузен.
Он швырнул камень, схватил другой и поднял руку, чтобы прицелиться в солдата поблизости. Солдатский меч слегка задел его руку. Он пригнулся и сделал кувырок, схватил ещё один камень и приготовился его метнуть, когда неподалёку раздался ещё один голос:
– Запретная армия! Запретная армия прибыла!
Сейсю позволил себе криво улыбнуться, доставая копьё.
«Построй дамбу на Рокусуй и следи за тем, что предпримет Ацую, – таковы были указания Сёрью
– Этот разгильдяй совсем не дурак.
Сейсю мельком взглянул на гору Ганбоку, возвышавшуюся на противоположном берегу реки, после чего пришпорил своего кицурё.
Глава 37
– Как вы себя чувствуете? – спросил Ацую.
Рокута покачал головой:
– Не очень хорошо.
– Тогда вам лучше избегать длинных прогулок. Что заставило вас ко мне прийти?
– Я бы хотел вернуться в Канкю.
Ацую нахмурился:
– Простите, но об этом не может быть и речи.
– В этом замке всё пропахло кровью. И это неизменно нарушает мой покой. Если вы действительно заботитесь о моём здоровье, то могли бы найти мне место за пределами замка.
– Этого я тоже сделать не могу.
– Кстати, Ацую…
– Что-нибудь ещё?
– Зачем вы заперли своего отца в тюремной камере?
Удивление Ацую лишь превышало полное недоумение на лицах собравшихся министров.
– Он исхудал, но, несомненно, выглядит находящимся в здравом рассудке. Всё это выдумка, что Генкай занемог, отошёл от дел и передал вам свои полномочия. Кроме того, уединённая жизнь едва ли предполагает содержание в одиночной камере, не так ли?
Ацую поднялся. Он сдвинул брови, а затем улыбнулся:
– Мой отец нездоров. Если вам показалось, что это не так, то вы, должно быть, перепутали его с кем-то другим. Где этот человек? И почему он называется моим отцом? Объясните обстоятельства этой встречи.
– Тогда кто заперт во Внутреннем дворце?
– Во Внутреннем дворце, – недоверчиво повторил Ацую. – Там проживает мой отец.
– Значит, вы признаёте, что заточили отца в тюрьму? – Рокута посмотрел Ацую прямо в лицо. – Вы посадили его на цепь, вырезали язык и бросили там загнивать? Отвечайте, Ацую!
– Ну…
Рокута обратился к министрам:
– Кто-нибудь об этом знал? Вы все знали и продолжали ему служить? В таком случае, провинция Ген есть не что иное, как разбойничье логово.
Большинство министров встревоженно посмотрели на Ацую. И лишь немногие отвели глаза в сторону.
– Вы проповедуете возвышенные речи, Ацую. Но из всех занятий, согласующих с волей небес, что вы на самом деле предприняли? Похищение? Тюремное заключение?
– Я прощу прощения за то, что мы прибегли к столь нечестным уловкам. Когда начальник стражи сказал, что может доставить вас сюда, я никогда не думал, что он пойдёт такие меры.
Коя поднял глаза и пристально посмотрел на страдальческое лицо Ацую.
«Ты всё правильно сделал, – Коя знал истинное значение
Коя поник головой. Ацую повернулся к Рокуте и сказал:
– Тем не менее, я в ответе за поступки своих подчинённых. Я не нахожу слов, чтобы выразить вам свои извинения и смиренно прошу, чтобы вы простили нас. Что же касается моего отца, я признаю, что нахожусь в полном неведении относительного его состояния и того, кто мог совершить подобное коварство. Я прослежу за тем, чтобы немедля это выяснить.
Рокута нахмурил брови. В этот момент в зал ворвался премьер-министр провинции Хакутаку.
– Наместник, что вы наделали? – Хакутаку запнулся и упал к ногам Ацую. – Зачем вы приказали разрушить берега? И это после того, как я умолял вас отказаться от столь кардинальных мер!
Министры тревожно заголосили. Ацую махнул рукой с явным недовольством.
– Хакутаку, тебе лучше уйти.
– Нет! Разве не вы твердили, что действуете во благо людей? И, тем не менее, вы приказали разрушить дамбу, построенную Запретной армией! Как будут восприняты ваши намерения? Что подумают люди о том, кто заботится об их интересах, а кто нет? Неужели вы не осознаёте последствия своих деяний?
– Хакутаку…
– Вы сражаетесь с селянами, пытающимися спасти дамбу! Провинциальная армия обнажила против них мечи, а Запретная армия выдвинулась им на помощь. Как вы думаете, чем это обернётся? До горожан дошли эти слухи, и они стали покидать Ганбоку. Не только новобранцы, но и ваши солдаты открывают городские ворота, чтобы убежать!
– Что?
Ацую бросился к окну. Но облака заслоняли лежащий внизу город.
– Это конец для провинции Ген. Вы достигли своей заветной мечты. Вы превзошли себя и восстали против целого королевства.
Хакутаку неуверенно встал и обратился к явно недоумевающим министрам:
– Спасайтесь, пока ещё можете. Сдайтесь Запретной армии, повинитесь в своих грехах и молите о пощаде. Один батальон сейчас направляется в Хокуи и они рвутся в бой. Вот, где не на шутку развернётся сражение. После этого будет уже поздно. Ваши головы будут украшать наконечники их копий.
Ацую встряхнул плечами. Он отвернулся от окна, его лицо исказилось от гнева.
– Хакутаку!
Ацую подошёл к нему, схватил за ворот одежды и толкнул на землю.
– Единственный предатель и изменник здесь – это ты, Хакутаку! – Ацую взглянул на него блестящими от злобы глазами. – Значит, теперь ты бросаешь человека, которого величал способным наместником, человека, под чьим началом ты смог возвыситься? Ты – премьер министр! Когда провинция сбилась с курса, не ты ли должен был расставить всё по своим местам? Зови меня предателем, если хочешь, но ты ничего не предпринял, чтобы меня остановить! И теперь, когда на тебя упала тень предателя, ты отвернулся от человека, которого звал своим руководителем?